Альманах «Литературная Республика» №3/2013

– Доченька, да ты не тали Тонюшка, про которую мне писал Ванечка? – Мария Егоровна подошла к сундуку и достала из него пачку писем, перетянутой бечевкой. И вынув одно из них, она протянула пожелтевшее со времени треугольное солдатское письмо военных лет.

Вся, вспыхнув, Антонина Николаевна, дрожащими руками взяла этот скупой солдатский, весь потертый треугольный конверт в руки, и, смахивая с ресниц слезы, читала: «… Дорогая мамочка, скоро у нас в доме будет двойной праздник. Вернусь с Победой и привезу вам в дочки, Тонюшку. Если, она приедет раньше меня – примите ее, как родную. Я ей написал наш адрес. Все, мамочка, пока заканчиваю писать, начинается «концерт» спешу принять в нем участие. До скорой встречи. Целую, обнимаю …».

Дальше дочитать Антонина Николаевна не смогла, буквы, наседая, одна на одну, стали расплываться перед глазами… Глубокий стон прервал чтение, захлебываясь от слез, она зарыдала в голос.

– Голубушка, ты моя, – и обе женщины, крепко прижавшись друг другу, навзрыд, заголосили.

Во дворе, заслышав плач, Иван, было, направился к дому, но Степан Васильевич удержал его: «Пойдем, сынок к реке прогуляемся! Пусть поплачут. Это женские дела! Сердечные! Слеза всегда смывает с души тяжесть…»

Утром Антонина Николаевна не смогла подняться с постели. Все тело будто налито свинцом, в ушах звон, как в ту самую ночь, когда беспощадно была уничтожена вся их деревня, вместе с жителями. Карательная операция! Это был ужас и мрак.

Через силу, она приподняла голову, оглядела комнату пустым взглядом. Тошнота подкатила к горлу, и все предметы в комнате стали кружиться вокруг, словно на карусели. Антонина Николаевна вновь устало опустилась на подушку, и прикрыла глаза.

Глубокий отпечаток в ее памяти оставила атмосфера, которая царила в ту страшную ночь, когда все было уничтожено… Волна воспоминаний той ночи, нахлынула на нее огромной тяжестью.... Вспомнилось все до мелочей: запах, звуки, голоса…

Это было много лет тому назад. Родилась и выросла Антонина в большой и дружной семье и была окружена любовью и вниманием родителей, друзей и соседей с самого детства. В расцвете молодости она влюбилась. Недолго длилось это счастье. Нежданно и негаданно пришла общая беда. Война. Деревня оказалась в оккупации. В одно мгновенье жителям деревни пришлось жить украдкой, прячась, на родной земле. Кто успел мобилизоваться в ряды Красной Армии, уходили на фронт. Кто, не успел, уходили в леса, к партизанам. Вся жизнь переменилась, многие перешли в подполье. Остались в деревне женщины, старики и дети. Но, были и такие, кто, ненавидя, советскую власть, стали полицаями. Эти люди оказались не только предателями, но превратившиеся в жестоких и беспощадных карателей, оказались хладнокровными убийцами. Что ими двигало? Что их толкнуло на эти бесчинства? ТРУСОТЬ или другая причина? Выросшие в одном селе, и бегая по одним тропинкам, они дружили. Изучали одни предметы в одной школе, по одним учебникам, у одних преподавателей. Сидели за одними партами, писали сочинения о героях Родины, обсуждали вместе эти вопросы, Что случилось с этими людьми, выросших на одних фильмах о патриотизме и героизме? Просматривая их в одном клубе, они вместе горячо обсуждали героев фильма, мечтали быть на них похожими, что же случилось? Почему парни, дышавшие одним воздухом с героями, превратились в карателей? Что побудило их стать ненавистниками своего Отечества, своей Родины, своих сограждан? – эти вопросы не давали покоя Антонине всю жизнь.

Жители деревни продолжали жизнь, пытаясь что-то изменить… Однажды у Антонины заболела мама. Она лежала с большой температурой. У нее была жуткая ангина и тяжелый кашель. Инфекцию в ее организме уничтожить было нечем.

– Тоня, помнишь пасеку деда Мазая, – шепотом спросила Галя, подруга детства, – давай туда сходим, чтобы помочь твоей маме. Немцы об этом не знали, что далеко за деревней, в лесу находилась пасека, где остался только один дед. Полицаи-предатели, толи забыли об этом, то ли боялись темного густого леса, но туда немцы еще не наведывались.

– А может быть, они боялись партизан?

– Хорошо, что пасечника успели предупредить об опасности.

Тонина мама лежала в кровати, укрытая одеялом и тяжело дышала, но когда наступал приступ кашля, она задыхалась. Температура тела была высокой. Лекарств не было. Тоня поила ее горячим чаем из трав, и беспомощно переглядывалась с подругой.

– Да, мед сейчас очень поможет. Но это опасное дело, Галя. Поймают, немцы на месте расстреляют. И мы погибнем и маме не поможем.

– Не согласная я, – просто ответила подруга. – Что так и будем прятаться, как кроты? А эти, гады, – Галя кивнула головой в сторону окна, – будут чувствовать себя хозяевами на нашей родной земле? Пусть лучше расстреляют, чем быть угнанной в Германию.

В это время застонала больная, что-то громко выкрикивала в бреду из-за высокой температуры.

– Мамочка, мамочка! – вскочила Антонина, и подошла к ней. Обмакнула полотенце в воде с уксусом, и положила на горячий лоб матери, затем обтерла все ее горячее тело той же водой и укрыла одеялом.