Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

Добравшись до дома, я сбрасываю с себя обледеневшие вещи и падаю на кровать, забравшись под шерстяное одеяло. Жить не хочется. Так долго сдерживаемые рыдания прорываются со страшной силой. Плачу несколько часов, не желая останавливаться. Я Мадж Андерси. Мне семнадцать лет. Я живу в Дистрикте-12, мэром которого является мой отец. Последние три года я люблю Гейла Хоторна. Я люблю человека, который никогда не взглянет в мою сторону, потому что любит мою лучшую подругу.

Мэри кружит вокруг меня, пытаясь узнать, что случилось, приносит мне чай с медом и гладит по голове, мама, превозмогая боль, приходит в мою комнату и поет старую колыбельную. Слезы перестают течь, рыдания заканчиваются, но израненная душа откликается на все вопросы дикой болью. Я не сплю всю ночь, а на утро разбитая и утомленная иду в школу. Уроки больше не вызывают во мне интереса, моя жизнь кончена, и мне все равно, чему равна сумма бесконечно убывающей прогрессии. В дневнике у меня впервые появляются тройки, и учителя проводят со мной воспитательные беседы. Я не спорю, просто слушаю, думая о том, что Гейл любит Китнисс.

Папа отвлекается от своих дел, желая помочь мне с домашними заданиями. Я не гоню его, пусть думает, что я просто не понимаю тему. Мэри больше ничего не пытается спрашивать, и даже не качает головой по поводу того, что я сильно похудела и стала похожей на скелет.

‒ Мадж, иди-ка сюда, посмотри со мной телевизор, ‒ спустя две недели после отъезда Китнисс говорит мне мама, глядя, как я смотрю в окно на одинокую Луну. Я оглядываюсь и замечаю Пита, приклонившего одно колено и держащего в руках коробочку с обручальным кольцом, а над ним, прижав ладони к лицу, стоит улыбающаяся Китнисс с глазами, полными счастливых слез. И тут мне вдруг становится легче. Гейл любит Китнисс, но она его не любит. Конечно, не любит, иначе бы она не согласилась выйти замуж за Пита.

Еще через неделю папа в нашем особняке дает грандиозный бал в честь вернувшихся Победителей. Я рада их возвращению и тому, что могу без ненависти смотреть в глаза своей подруге: она не виновата в том, что ее любит человек, в которого влюблена я.

‒ Поздравляю с помолвкой, ‒ говорю я Питу, обнимающему Китнисс за талию. ‒ Желаю счастья.

‒ Спасибо, ‒ благодарит он и целует невесту страстным поцелуем.

‒ А ты теперь настоящая капитолийская дама, ‒ произношу, рассматривая шикарное переливающееся синее платье Победительницы.

‒ Да уж, ‒ краснея, отзывается она, ‒ Вплоть до брошки! Благодаря тебе в Капитолии сойки-пересмешницы стали последним писком столичной моды. Хочешь, верну?

‒ Не глупи, подарки не возвращают.

‒ Я вот все думаю, почему именно сойка? После всего, что натворили говоруны во время бунта.

‒ Сойки-пересмешницы ‒ не оружие, - возражаю я. ‒ Это просто певчие птички.

‒ Ага, наверное, ‒ соглашается Китнисс как-то слишком быстро, а Пит, едва качая головой, нервно сглатывает.

Праздник проходит шумно и весело, но я все равно мечтаю о том, чтобы он поскорее закончился. Мне в последнее время совсем не хочется веселиться, и телевизионщики, снимающие все кругом, сильно действуют нам с мамой на нервы. Вечером, лежа в кровати, засыпаю только с одной мыслью: «Завтра я больше не буду думать о Гейле».

Утром Мэри тянет меня с собой за покупками, считая, что я слишком много сижу дома, и совсем перестала дышать свежим воздухом. Я нехотя соглашаюсь, хотя бы мистера Мелларка навещу и поздравлю его с помолвкой сына.

В пекарне как всегда много народа, все суетятся и толкаются, и до меня незатейливо долетают обрывки фраз:

‒ Срам какой! ‒ ноет ворчливый голос какой-то женщины из Шлака. ‒ Мой старик рассказывал мне, что слышал от машиниста, будто бы парень у нее в купе все ночи проводил.

‒ Ну, и что такого? ‒ вторит ей собеседница. ‒ Дело молодое. Они помолвлены. Через пару месяцев поженятся. Подумаешь…

Сердце почему-то ликует. Пит ночевал у Китнисс, и они там явно не в шашки играли и не просто спали в обнимку, а, значит, она его любит, действительно любит, в другом случае она бы не позволила. Хотя меня это уже не касается, мне это с Гейлом никак не поможет.

Купив хлеб, мы выходим из пекарни и слышим чьи-то крики. Сердце болезненно сжимается, как будто предчувствует что-то нехорошее. Странно к чему бы это? А удары хлыста и стоны становятся все громче.

‒ Господи, неужели опять началось? ‒ приложив руку к губам, восклицает Мэри.

‒ Что началось? ‒ не понимаю я. Она не отвечает, просто тянет меня к площади около Дворца Правосудия.

Я оббегаю толпу и замечаю в самом центре площади деревянный столб и Гейла, привязанного к нему за руки…

Комментарий к Гейл любит Китнисс

Совсем забыла: всех читающих мамочек с Днем МАТЕРИ!

========== Спасти Гейла ==========