Алмазный трон

Копьём бритоголовый действовал умело. Видимо, немало тренировался с подобным оружием. Бунчук из конского хвоста выписывал в воздухе отвлекающие круги и петли. Листовидное остриё разило метко и часто.

Упали ещё два нукера.

Ханец наседал. Стремительные отбивы, уколы, прыжки, вращение, удары с двух концов копья.

И ещё один…

Копьё расчищало врагу дорогу к хану.

Огадай обнажил саблю. Но Бельгутай успел раньше! Преградил копейщику дорогу. Взмахнул своим клинком.

Противник отбил саблю влево. И — сразу — тычок… Длинный, резкий, словно бросок змеи. Наконечник мелькнула у самого горла. Бунчук хлестнул по лицу. Бельгутай едва увернулся от заточенного острия.

Рубанул снова. И опять копейное древко отбросило саблю. На этот раз — влево.

Ещё укол, от которого вновь удалось уйти лишь в последний момент.

Третья попытка. Клинок, захлёстнутый бунчуком, чуть не выскользнул из руки.

Нет, так дело не пойдёт! Бельгутай подался всем телом влево, ложным маневром обманул противника, сам прыгнул вправо. И вперёд. Резко сократил дистанцию. С силой рубанул не по древку даже — его стремительные движения трудно было уловить глазом — по обозначенной вращающимся бунчуком круговой петле. Под наконечник. Древко переломилось. Остриё и бунчук отлетели в сторону.

В руках противника остался обрубок без стального навершия.

Вот так-то лучше! Бельгутай с облегчение вздохнул и… пропустил удар. Даже простая палка в руках ханьца оказалась опасным оружием. Желтолицый воин действовал древком без наконечника как боевым шестом.

Неожиданный тычок пробил защиту Бельгутая. Тупой конец копейного обрубка прошёл между саблей и щитом, ударил под дых. Доспехов на Бельгутае не было. А поддоспешник не смог смягчить удар.

Ох-х! Желудок рванулся к горлу. Парализующая боль взорвалась где-то в районе солнечного сплетения. Стало нечем дышать. Бельгутай непроизвольно согнулся.

И тут же последовала целая серия стремительных, болезненных ударов с обоих концов копейного древка. Ударов настолько быстрых, что казалось не один человек, а сразу трое бьют одновременно.

По правому запястью. Сабля вывалилась из руки Бельгутая.

Под колено. Нога подломилась.

По спине. Боль затмила сознание.

По шее. Всё тело словно сжали незримые оковы.

И ещё — пока Бельгутай медленно, как в трясине, заваливался на тёмный песок — по затылку. Из глаз брызнули искры. Земля окончательно ушла из-под ног.

К счастью, ханец не стал тратить время на добивание Бельгутая. Или просто не успел его добить. Сабля Огадая расколола бритую голову. Хан, уже почти лишившийся охраны, сам вступил в бой.

Бельгутай попытался нащупать выбитую саблю и подняться на ноги. Какое там! Парализованное тело не слушалось. В чём причина? Магия? Нет, вряд ли. Просто проклятый ханец знал, куда следует бить, чтобы надолго обездвижить человека.

Бельгутай мог сейчас только лежать и смотреть. И он видел… Всё.

К Огадаю подскочил новый противник. Видимо, этот ждал подходящего момента. И — дождался! Ханец вертел в руках пару небольших железных крючьев с рукоятями-кастетами в виде вогнутых лезвий-полумесяцев. На лбу нападавшего поблёскивала металлическая пластина на тонком ремешке. По форме пластина напоминала глаз.

Последний нукер-копейщик из ханской свиты попытался заслонить хана. Нападавший зацепил копьё крюком и отвёл его в сторону, сам скользнул вперёд. Второй крюк ударил в шею телохранителя. Словно коготь вырвал кадык, разорвал артерии. Бросил хрипящего копейщика на землю. Хан оказался с противником один на один.

Огадай рубанул ханьца. Но тот, явно, ждал этого. Подставил под удар скрещённые крючья. Поймал клинок. Дёрнул крючья в стороны, беря саблю на излом. Крепкий клинок не сломался, но сабельная рукоять выскользнула из вывернутой ладони Огадая.

Рука хана метнулась к засапожному ножу-хутугу. Не успела. Один железный крюк клюнул Огадая куда-то в правое плечо. Хан вскрикнул. Рука, уже почти коснувшаяся ножа, повисла безжизненной плетью.

Второй крюк подцепил Огадая за ноги. Рывок… Хан упал. Противник набросился сверху. Сорвал шлем. Отшвырнув один из своих крючьев, нанёс короткий и быстрый удар. Двумя пальцами. Куда-то в область шеи.

И Великий хан умер. Так, во всяком случае, показалось Бельгутаю в первый момент. Потом он увидел искажённое судорогой лицо Огадая, оскаленный рот, глаза, полные боли и ненависти. Нет, Огадай не мёртв. Он тоже обездвижен.

А Хейдорх? Что стало с ним?

Бельгутай не мог повернуть головы, но, скосив глаза, всё же увидел, что происходило у союзников. Тоже ничего хорошего.

К императору почти пробился миниатюрный ханец, вооружённый длинной цепью с тяжёлым гранённым наконечником на конце. Хотя нет, не ханец. Это был не воин-мужчина. Девчонка! Гибкая, юркая и стремительная как дикая кошка. Тоже с налобной повязкой, на которой поблёскивает металлический глаз.

Ловко вращая на цепи свой снаряд, она свалила двух телохранителей Хейдорха, схлестнулся с остальными.