Алмазный трон

Ещё полторы дюжины живых воинов, выйдя из колдовского оцепенения, рухнули замертво. Ещё одна слабая струйка пара вышла из Кощеевых уст. Ещё три-четыре мгновения свободных, неподконтрольных навьей твари размышлений, было подарено Тимофею. Но что он мог с ними сделать?

Тварь улыбнулась. Открыла глаза.

— Знаешь, когда начинаешь дышать в вашем мире его жизнью, очень трудно остановиться. Это так… Увлекает так… Особенно после долгого заточения.

Ещё один вдох. И ещё несколько человек лежат на полу.

И — ещё. И — снова.

Вскоре из живых в зале остались только Тимофей и Бельгутай, неподвижно стоявший возле замороженного ханьского мага.

Хотя, нет, не только… Кажется, Арина тоже ещё жива. Точно! Из угла, где лежала гречанка, донёсся слабый хриплый стон. Чуть шевельнулось изуродованное окровавленное тело ворожеи. Крепко приложенная о стену в самом начале схватки, она постепенно приходила в себя.

Кощей вскинул, было, руку к ней. Но отчего-то промедлил со смертоносной волшбой. Задумался о чём-то…

— Кстати, плотская любовь тоже способна давать и продлевать жизнь, — улыбнулся он, то ли обращаясь к Тимофею, то ли разговаривая сам с собой, но не отводя при этом глаз от Арины.

Плавное движение узкой кощеевой ладони — и с гречанки спало ханьское заклятье. Вросшие в бока руки с отвратительным хлюпающим звуком вышли из тела. Расцепились и засучили пятками по полу голые ноги.

Избавление от чар оказалось болезненным. Арина выгнулась всем телом, словно бесноватая. По тронной зале заметался долгий надрывный крик.

И ещё одно движение Кощеевой длани. Раны на теле Арины затянулись. Ворожея затихла. Некоторое время она неподвижно лежала на полу, тяжело и шумно дыша. Упругая грудь ходила ходуном.

— Встань! — приказал Кощей колдунье.

Она зашевелилась. Медленно поднялась на ноги. Пошатнулась. Чуть не упала.

Гречанка благоразумно не предпринимала попыток колдовать. То ли ещё была слишком слаба для этого, то ли понимала, что в магическом поединке против Кощея ей всё равно не устоять.

— Подойди, — прозвучал новый приказ.

Опустив голову и безвольно свесив руки, Арина послушно выполнила его.

— Ближе, — велел Кощей.

Гречанка встала перед самым троном. Тимофей отметил про себя, что былая красота ворожеи, в общем-то, никуда не делась.

Тёмная гладкая кожа, высокая грудь, округлая линия бедра, плоский живот, стройные ноги, треугольный пушок чёрных волос, прикрывающих лоно, упругие ягодицы… Всё при ней, всё как и прежде. Ханьская магия, уродовавшая тело гречанки, ушла без следа. На боках, руках и ногах, не осталось ни шрамика. Не видно даже ссадин и царапин от удара об стену. Кощей, оказывается, умеет не только умерщвлять, но и исцелять. Причём, не хуже Угрима.

Правда, сейчас Арина была перемазана грязью, а её спутанные, слипшиеся волосы казались седыми от пыли. Но даже в таком неприглядном виде гречанка пробуждала желание. А может, неспроста это? Может, все колдовские способности, ещё оставшиеся при ней, Арина тайком направила именно на это? Может, ворожея просто очень хочет понравиться Кощею?

Интересно, а тварь, пришедшая из мёртвой нави, вообще способна оценить живую женскую красоту?

Видимо, способна. Видимо, Арина твари понравилась.

В паху Кощея что-то шевельнулось, набухая. Тимофей отвёл глаза. Настолько это «что-то» выглядело отвратительным. У людей всё не так, у людей — иначе. Бедная-бедная Арина…

Кощей улыбнулся гречанке.

— Хочешь жить, ведьма, или предпочитаешь лежать с ними? — Он кивнул на мёртвые тела, из которых только что выдышал жизнь.

— Хочу, — из-под густых волос, закрывавших лицо Арины, раздался тихий голос, полный мольбы. — Хочу жить…

Язык гречанки тоже был освобождён от ханьской волшбы. Она теперь могла говорить.

— А будешь ли ты любить меня на ложе, как верная раба любит своего господина? — с насмешкой спросил Кощей. — Отдашь ли мне свою любовь всю и без остатка? Порадуешь ли своими ласками? Станешь ли первой наложницей в моём гареме?

— Буду, — снова донёсся из-под грязных волос слабый голос. — Буду любить. Отдам. Порадую. Стану…

Она была готова на всё.

Кощей удовлетворённо кивнул. Молча указал Арине на место у трона. Обнажённая гречанка опустилась к ногам нового господина. Туда, куда было указано.

— Тебе стоило бы поучиться у неё покорности, — обратился Кощей к Тимофею.

В самом деле, сильная колдунья, жаждавшая любой ценой остаться в живых, принимала свою незавидную участь с большим смирением и с большей готовностью, чем Тимофей — свою.

И всё же странно. Кощей и Арина… Неужели никейская ворожея, действительно, так необходима навьей твари для любовных утех?

Кощей глумливо подмигнул Тимофею:

— Слуги-чародеи мне не нужны, но наложницы-чародейки очень страстны и любвеобильны. Они способны на время согреть даже моё холодное ложе. Да-да-да, кто-то из живых должен делать и это. Знаешь, я так соскучился по женщинам этого мира.

«Ну конечно, после стольких-то веков воздержания!» — подумал Тимофей.