Алмазный трон

Что ж, ладно… В прошлый раз Арина подчинила его волю, приложив к его губам свою кровь и запечатав её поцелуем. Теперь он будет умнее. Он проследит за тем, чтобы не было ни крови, ни запечатывающего поцелуя. Только прикосновение — и всё.

Тимофей убрал меч. Позволил Арине сделать последний шаг. Успел подумать о том, какая всё же сила и какой соблазн кроется в этом женском теле.

Пальцы гречанки коснулись его лица, тронули между глаз.

Тимофей вновь ощутил в себе чужое присутствие. Не столь явное, но от того не менее неприятное.

Сколько всё это длилось? Сколько времени они потеряли, стоя между копошащимися частями Кощеева тела? Мгновение? Два? Десять? Больше? Тимофей не знал.

Арина убрала руку. С уст ворожеи сорвались первые звуки древнего заклинания, считанного из его памяти.

Глава 18

Пять! Всего лишь пять частей навьей твари ещё оставались разделёнными. Срастутся они — и Кощей вновь станет полновластным хозяином тронной залы и всего этого мира.

Пять… Пять крупных кусков, втянувшие в себя мелкие ошмётки, впитавшие кровавые лужицы и капли, трепыхались и дёргались на полу. Сползались друг к другу.

Правая половина тулова, соединившаяся с правой рукой. Нижняя часть, к которой приросли ноги. Нашедшие друг друга голова, шея, левое плечо и левая рука. Часть грудины, царапающая рёбрами пол. Позвонки с кусками костей и плоти, нанизавшиеся на хребетную нить, как крупные бусины и извивающиеся на каменных плитах подобно уродливому костлявому змею.

Крысий потрох! Пять — это уже очень мало. Это даже меньше, чем шесть, как было раньше. А может стать ещё меньше. Если дать живым ошмёткам соприкоснуться.

Нельзя! Ни в коем случае нельзя такого допускать!

Тимофей ворвался между ними, расшвырял куски разорванного тела никак не желавшего умирать. Арина, не прекращая бормотать заклинания, подхватив с пола горсть самоцветов и подошла к той части твари, которую венчала голова. Алмазы посыпались на череп, плечо и руку, ворочающиеся посреди чёрной кровавой лужи.

Волшба гречанки делала своё дело. Сверкающие кристаллы, касаясь влажных ран и сукровицы, плавились, словно лёд на огне. Тонкая-тонкая плёнка — прозрачная и блестящая начинала покрывать волосы и лицо твари.

Голова Кощея хрипела и вертелась. Перекошенный рот открывался и закрывался, пытаясь произнести защитное заклинание, но звуки терялись и мешались в разорванной глотке. Во вспоротом горле застрял сгусток крови. На губах Кощея лопались чёрные пузыри. Разделённые несколькими саженями руки твари нелепо дёргались, пытаясь вычертить колдовские знаки. Но пока Кощею не удавалось колдовать. Пока…

Левая рука попыталась смахнуть алмазную пенку, растекавшуюся по лицу твари.

— Помоги! — крикнула гречанка Тимофею. — Помоги мне!

Но чем он мог ей сейчас помочь?

Тимофей то вертелся на месте, то прыгал из стороны в сторону, отшвыривая руками, ногами и мечом сползавшиеся куски Кощеева тела.

Как он мог помочь?

— Алмазы! Нужны алмазы! Больше! Много!

Тимофей кинулся к Арине, на ходу подбирая сверкающие камни.

Ворожея, стоя с распростёртыми руками над кощеевой головой, всё колдовала, колдовала…

К голове твари дотянулась правая часть тулова. Коснулась пальцами — пока только ими. И вот уже не одна, а две кощеевы руки сдирают с искажённого лица потёки расплавленных адамантов.

Тимофей всё же успел. Не дал сблизившимся частям срастись. Пинком отшвырнул правую половину тулова. Бросил собранные самоцветы на левое плечо и левую руку твари.

Рука Кощея начала увязать в растекающихся алмазах. Арина уже не читала — выкрикивала заклинания. То ли от страха, то ли от отчаяния. Прозрачная, тягучая как мёд, масса обволакивала Кощееву руку, сгибала её, прижимала к плечу, шее и затылку.

Но рука ещё дёргалась, стирая с лица адамантовую жижу. Рот твари ещё оставался открытым. И тварь всё ещё силилась что-то выговорить.

Тимофей подхватил с пола ещё один адамант. Размахнулся…

Получи, гад ползучий!

Ударил. Всадил…

Раздался хруст и смачное чавканье. Изо рта Кощея брызнула скопившаяся в горле кровь. Блестящие гладкие грани скрежетнули о зубы твари. Крупный кристалл впечатался глубоко в пасть. Почти скрылся за перемазанными чёрной слизью губами.

Этот адамант растаял практически сразу. Кощееву глотку залепил вязкий кляп.

Краем глаза Тимофей заметил, как ещё две части разорванного тулова дотянулись-таки друг до друга. Кусок грудины навьей твари соединился с извивающимся хребтом. Ладно так сел — будто топор на хорошо подогнанное топорище. Прилип. Прирос.

Эх, не уследил, не успел помешать, не смог отбросить! Из пяти кусков получилось четыре.

Но отвлекаться нельзя. Сейчас кровь из носу нужно запереть в алмазный саркофаг хотя бы одну часть твари.

Под звуки неумолкающей волшбы, Тимофей собрал с пола и подбросил ещё кристаллов.

Потом — ещё, ещё…

Он обсыпал адамантами голову, шею, плечо и руку навьей твари. Сыпал старательно, со всех сторон. Алмазы уже не могли коснуться чернеющих ран. Все раны были покрыты прозрачной пузырящейся массой. Но новые кристаллы липли к ней, словно мухи к мёду, и в ней же растворялись один за другим.