Алмостский Меч

Прошло больше декады после разговора девушки с гритором. Она полностью выздоровела, а рана на боку превратилась в розовый некрасивый шрам на прекрасной бархатной коже. Ей вернули все вещи, за исключением оружия, и поселили в маленькой, но уютной комнатке на втором этаже южного крыла замка. Ей даже назначили в услужение девочку-рабыню, варварку из Ловленда.

Гритор словно забыл о пленнице. Он больше не виделся с ней и не напоминал о себе. Лоис, помня о данной клятве, вела себя примерно: не пыталась убежать, хотя сделать это было довольно легко; не вступала в драки, хотя её не единожды провоцировали ненавидевшие девушку стражники. Но всё же один раз она не сдержалась.

Лоис стояла на открытой террасе, выходящей в сад, и наблюдала, как двое стражников играют в кости, разместившись на цоколе неработающего фонтана. Один явно мошенничал, а второй, проигрывая, злился. Наконец, второй заметил, что товарищ его дурит, и между ними завязался спор. Они разошлись до того, что схватились за ножи.

– Я думала, что марлозцы честные и дружные ребята, а они такие же мошенники и забияки, как любые наёмники мира, – покачала головой девушка.

Хотя Лоис говорила негромко и сама с собой, воины её услышали и переключили агрессивность на неё. Тот, что мошенничал, повернулся и грубо произнёс:

– Закрой пасть, чужачка, пока я не заткнул её своим членом!

Глаза Лоис сузились, и в них зажегся огонёк гнева, знакомый тем, кто её хорошо знал.

– Возьми свои слова обратно или я вобью их тебе в глотку вместе с тем стручком, которым ты так неосторожно размахиваешь.

– Ты, вонючая портовая шлюха! – взвился воин. – А ну иди сюда, я покажу тебе, что такое настоящий марлозец!

Лоис легко перебросила тело через перила террасы, с ловкостью и грациозностью приземлившись в нескольких шагах от воина. Не дожидаясь выпада с его стороны, выпрямилась, крутнулась на одном каблуке, и ударом ноги выбила нож из руки. Затем молниеносно ударила в пах и в подбородок, послав в глубокий нокаут. Второй воин стоял в изумлённом оцепенении, взирая на происходящее.

Расправившись с противником, Лоис повернулась к нему и угрожающе спросила:

– Ты тоже хочешь мне что-то сказать?

– Нет, девушка, – отрицательно качнул головой воин, пряча нож и отступая к фонтану. – Этот мошенник твой, можешь делать с ним, что хочешь.

– Его счастье, что я дала гритору слово, никого не убивать… Но я оставлю память память о себе…

Лоис присела возле бесчувственного тела и провела по лицу твёрдыми острыми ногтями, оставив на щеке четыре глубокие царапины. Затем подобрала выпавший нож и разрезала на ошмётки штаны. Пока она этим занималась, стражник начал приходить в себя. Когда он открыл глаза, Лоис склонилась над ним с ножом в руке и зловеще произнесла:

– Ты собирался угостить меня своим сморщенным, вонючим, грязным стручком? За это я оскоплю тебя, падаль!

И резко замахнулась. Глаза воина выкатились от ужаса из орбит, как у кролика, получившего битой по голове. Он задёргался, как припадочный, пытаясь вскочить и убежать, но Лоис навалилась ему на ноги, не позволяя встать. Из перехваченного спазмом горла вырвался сдавленный писк.

Рука Лоис резко опустилась и пригвоздила к земле пустую от страха мошонку. Над садом и замком пронёсся нечеловеческий вопль. Лоис рассмеялась:

– Да ты обделался от страха, герой! Где же твоя хвалёная смелость? Ну же, встань и вздуй меня, как обещал!

Но марлозец лишь выл и скулил, как раненый пёс, глядя на торчащий между ног нож.

Лоис презрительно отвернулась, подпрыгнула, ухватилась за перила террасы, и одним сильным броском перекинула тело через ограждение. Отряхнувшись, ушла в дом.

Новость о происшествии быстро распространилась по замку. Её обсуждали на кухне повара и поварята, горничные и служанки в доме рассказывали друг другу на ушко, и даже рабы в подвальной прачечной рассказывали её с довольным смехом – они больше всех не любили стражников. По пути рассказ обрастал домыслами и приукрашенными подробностями, и в конце превратился в нечто совсем неправдоподобное.

Доложили о происшествии и гритору, но Лоис не знала, как он отреагировал. Он не сказал ей ни слова, хотя, как Лоис сообщила её всезнающая прислужница, вызывал на допрос обоих стражников.

На следующий день Лоис поинтересовалась у заходившего к ней иногда доктора Эммиса:

– Как твой пациент?

– Который? У меня их несколько, любопытная ты наша.

– Ты знаешь, о ком я.

– Ах, ты об этом… С ним всё в порядке. Я зашил рану и посоветовал ему больше не гулять перед дамами без штанов. Он, правда, страшно ругался и обещал достать и убить тебя, смертоносная ты наша…

– Если бы не моя клятва, быть бы ему уже трупом, – вздохнула девушка.

– Почему ты такая кровожадная, милая девушка? – покачал головой Эммис.