Алракцитовое сердце. Том I

Деян искоса взглянул на печь. Ему было не по душе оставлять Шалфану без присмотра рядом с чародеем, пусть и совсем ненадолго. Но старуху, укрытую грудой одеял, разглядеть было непросто, а с засонной травы она должна была спать крепко.

— Эл, пойдем. Эльма? — Деян встревоженно взглянул на девушку. Она стояла рядом, вперив в пол неподвижный взгляд, и ничего вокруг, казалось, не замечала — ни его, ни бабку, ни тел и крови посреди дома, ни чародея и Кенека, ни доносившихся со двора перешептываний и всхлипов. — Серая!

— Пойдем, — безжизненно откликнулась она и, по его подсказке надев наконец-то теплое верхнее платье, позволила вывести себя из дому.

— VIII —

Под стеной дома перетаптывались с места на место Солша с одним из сыновей и Малуха с дочерьми. На пол-лица «тетушки Со» растекся синяк, заметный даже в темноте, одежда была изорвана, но на ногах Солша стояла твердо. Малуха, с виду невредимая — если не считать царапины на щеке и спутанных волос, — немедленно бросилась к Эльме, причитая и плача. А дети выглядели… очень спокойными. В распущенных волосах у них, как и у Малухи, запутались обломки веток.

Деян, тяжело опираясь на костыль, прохромал к ним.

— Нура, Калиша. — Деян перевел взгляд с младшей на старшую дочь Петера. — Это вы его привели?

Можно было и не спрашивать: вряд ли могла найтись другая причина, по какой чародей вернулся среди ночи…

Они все заговорили одновременно — девочки, Малуха, Солша и ее мальчишка.

Из того, что Деяну удалось разобрать, следовало, что, как он и думал, Солша сама впустила Кенека с дружками в дом. Но она же, вместе с сестрой, и заболтала их ненадолго каким-то чудом, дав Малухе и детям время тихо вылезти в окно и сбежать задворками. А накануне вечером Калиша и Нура — запрет слаще меда! — рассказали сыновьям Солши про волшебную скалу и доброго чародея с каменными людьми, которые всех защитят, в обмен на историю про «большого и маленького дядек», которых мальчишки встретили днем.

— Все не как в сказке, но ведь должна быть в сказке и правда тоже, верно говорю, ма? — сын Солши в поисках поддержки постоянно смотрел на мать.

Дети, выбравшись из дома, понеслись к скале, не слушая Малуху, — той пришлось гнаться за ними изо всех сил.

— Как нарочно, через самый бурелом удирали, поганцы! — Даже в такой момент Малуха умудрялась ворчать.

Голема мальчишки нашли у развалин, точно там же, где и днем, и стали просить, чтоб он пошел и побил злых людей. К большому удивлению Малухи, чародей не рассердился и не прогнал их, а велел спрятаться в развалинах и тихо сидеть там до утра, тогда как сам вместе с великаном немедленно отправился в Орыжь; только спросил сначала, почему они пришли звать его, хотя днем сами застрелить хотели, а потом уже ушел. Дети выждали немного, но не утерпели, опять убежали от Малухи, и вот…

— Мы же все правильно сделали, дядя Деян? — Калиша требовательно дернула Деяна за рукав. — Правильно? Но почему тогда…. все равно…. Почему-у-у….

— Вы молодцы. И сделали все правильно, кроме того, что не послушали милорда Ригича и прибежали сюда, не дожидаясь утра. — Деян заставил себя улыбнуться девчонке и ласково потрепал ее по голове. — К сожалению, Калиша, в сказках… в сказках есть правда, но и вымысла много. Господин чародей — не Господь Всемогущий: помогает только кому может и как может.

«И как захочет», — добавил он про себя. За стеной взвизгнул Кенек: очевидно, опять сказал что-то не понравившееся Голему. Деян понадеялся, что никто, кроме него, за плачем Малухи доносящихся из дома звуков не слышит.

— Конечно, правильно! Вы нас очень выручили, маленькие. — Эльма, отведя Малуху к лавке, поманила девочек. — Идите, обнимите мать: вместе слезы солоней, но горе слаще.

Через мгновение Калиша и Нура, забравшись на колени к Малухе, уже ревели в три ручья вместе с ней. Телом никто из них не пострадал, но увиденного и услышанного за ночь с лихвой хватило бы и на то, чтоб надломить дух и крепкому мужчине.

— Этот милорд Ригич взаправду колдовать может, Деян?

Солша пристально уставилась на него единственным открытым глазом: другой заплыл так, что не осталось даже щелочки.

— Он чародей. Но не «господин добрый чародей», — ответила вперед Деяна Эльма. — Так что держите с ним ухо востро.

Голос Эльмы за время, что она утешала Малуху, вновь обрел теплоту и мягкость, но взгляд оставался прежним: неживым, холодным.

— Да, тетушка, все так, как говорит Эльма, — подтвердил Деян. — А где твой второй пострел? — спросил он — и тут же ужаснулся своего беззаботного тона: ведь мальчишка мог и…

— Жив-здоров. Весь в своего беспутного папашу пошел. — Солша покачала головой, не то одобрительно, не то осуждающе. — Ни стыда перед Господом, ни страха. Вырос малой. Во, гляди, чем занят!