Алракцитовое сердце. Том I

Великан передвигался по скользкому склону с прямо-таки звериной ловкостью. Скатка с одеялами и мешок ему нисколько не мешали, хотя тот и выглядел почему-то больше, чем должен был.

— Не надо.

Деян стал спускаться к дороге. Идти вниз оказалось сложнее, чем подниматься, но все же не настолько, чтобы принять помощь, без которой он твердо решил обходиться до последнего, — и хотя бы в этом решении чувствовал сам с собой полное согласие. Гордость требовала не показывать слабости, а голос рассудка твердил, что нет иного выбора, кроме как терпеть. «Хочешь заново научиться ходить — иди, иначе будешь и на двух ногах ковылять, как увечный. Хочешь ходить — иди, несмотря ни на что. Хочешь ходить — иди…». Фразу эту Деян повторял про себя беспрестанно: она хоть немного, но придавала сил.

«Проклятая погода!»

Деян уселся на землю напротив чародея и распустил ворот куртки. Дышалось тяжело; болело и требовало отдыха, казалось, все тело. Голем с задумчивым видом вертел в руках маленькую серебряную фляжку. Приглядевшись, Деян смог разглядеть отчеканенный на ней узор: если взглянуть прямо, тот походил на раскидистый куст, если чуть искоса — на оленьи рога.

— Что это?

— Яд. — Чародей спрятал фляжку во внутренний карман жилета. — Или лекарство: тут уж как посмотреть на проблему.

— А в чем проблема?

— В том, что его мало.

Подошел Джибанд, до того с нескрываемым интересом осматривавший и ощупывавший корни вывороченных деревьев.

— Мастер, а это… оно… всюду так это? — От избытка чувств он всегда терял способность к связной речи.

— Что?

— Ну… это.

Сообразив, что его не понимают, великан указал сперва на корни, затем на живую раскидистую елку.

— Да, всюду. «Это» называется корни: чтобы дерево жило, они должны быть укрыты в земле, — с видимой неохотой попытался объяснить чародей.

— Кор-ни. — Великан, старательно шевеля губами, повторил незнакомое слово. — В земле. Прячутся, как мышь, чтоб их не съели?

— Нет. Им нужна земля, чтобы питать дерево… Дерево так ест.

— А-а. — Великан уставился на свои руки, как часто делал, когда о чем-то задумывался. — Поэтому мертвых людей тоже зарывают в землю? Чтобы живые люди могли есть?

Чародей застонал.

— Мастер? — нерешительно окликнул великан.

— Нет! Нет, Джеб: люди здесь вообще ни при чем. Хватит пока вопросов: подумай лучше над тем, что тебе уже рассказывали раньше.

— Но…

— Хватит!!! — рявкнул чародей. — Сегодня больше никаких вопросов. Понял?

— Ладно, мастер.

Великан, насупившись, отошел в сторону.

Чародей достал флягу; уронил, выругался, поднял. Руки его дрожали так, что он едва смог отвинтить крышку. Остро пахнуло чем-то пряным.

— Пошли! — После пары глотков чародей заметно воспрял духом. — До темноты нужно уйти за большак.

Деян молча встал, посчитав за благо тоже пока воздержаться от вопросов.

— II —

Чародей шел впереди. Великан то догонял «мастера», то отставал, и постоянно оглядывался. Сперва Деян подумал, что Джибанд приглядывает за ним по приказу чародея, но, оказалось, у того был собственный интерес.

— Могу я спросить? — Великан дал чародею уйти вперед и пошел рядом, но все равно говорил шепотом. Впрочем, шепот его слышен был бы и за два десятка шагов.

— Спрашивай.

— Почему мастер не хочет со мной говорить?

— Почему твой мастер не хочет с тобой говорить? — в замешательстве переспросил Деян, ожидавший продолжения разговора о деревьях и похоронах — но никак не расспросов о Големе.

— Да. Почему он…

— Я понял, — оборвал его Деян. — Но…

Он взглянул на чародея: тот не подавал виду, однако наверняка все слышал.

— Честно признаться, я не знаю, Джибанд, — сказал Деян чистую правду. — Не имею ни малейшего понятия. А ты сам как думаешь?

— И я не знаю. — Великан нахмурился. — Потому что я неправильный человек?

— Нет. Думаю, не поэтому.

Деян не без удивления понял, что вновь говорит правду: полной уверенности он не чувствовал, но если б дело было в этом — чародей бы, пожалуй, вовсе не разговаривал бы со своим созданием.

— Но почему тогда?

— Не знаю, — повторил Деян. — Может быть, он просто в дурном расположении духа. Спроси лучше о чем-нибудь другом, Джибанд.

Великан замолчал, понуро склонив голову, но, едва вышли на заросшую колючим кустарником прогалину, оживился:

— Почему тут нет деревьев?

Джибанда интересовало все, что попадалось ему на глаза. Расспрашивал он с детской непосредственностью, но с взрослой дотошностью, и умозаключения делал порой чрезвычайно странные и занятные. Впечатление все это создавало жутковатое, но Деян рад был отвлечься.

Последний раз он выходил к тракту много лет назад, незадолго до злосчастного падения со скалы. Многие места изменились до неузнаваемости, но какие-то выглядели как прежде, и память услужливо подбрасывала картинки: вот Халек Сторгич разводит костер под старой двуглавой сосной, Кенек и Барм спорят, можно ли есть змей; вот он сам — пытается наловить котелком юрких серебристых рыбешек…

Тогда им всем казалось хорошей идеей сбежать от родных и поглядеть на большой мир.

— В воде живет ры-ба? — переспросил великан, следом за Деяном подойдя к ручью. — Почему только в воде?