Алракцитовое сердце. Том I

— За нами что, кто-то гонится? — поинтересовался чародей, когда крыши Орыжи скрылись за перелеском.

— Нет, — процедил сквозь зубы Деян, не сбавляя шага. Ступня нестерпимо болела, но сейчас он просто не смог бы идти медленнее.

— С виду не скажешь, что «нет», — не унимался чародей. — Ты дорогу хоть помнишь?

— Нет. Но она тут одна. Не заблудимся.

— Уверен?

— Нет. И плевать я хотел, если заблудимся. Мрак бы все это побрал!

— Ты бы поосторожней с проклятиями. — Чародей неодобрительно нахмурился, но наконец-то отстал.

Джибанд молча топал рядом, таща на плече Деянов мешок, связку тыквенных бутылей с водой и скатку с одеялами: никакой своей поклажи у чародея не было. Кратчайшая лесная тропа к дороге на большак — чтоб не идти через все село — проходила у Сердце-горы; она уже виднелась впереди.

Скала наверняка изменилась за все те годы, что Деян не подходил к ней близко, но ему она показалась в точности такой, какой он ее помнил: огромная, выше самых старых елей, серая глыба в тонких рыжих прожилках. И едва доходящие до колена каменные остовы рядом: все, что осталось от когда-то стоявших здесь стен.

— Подожди. — Чародей остановился, шаря взглядом по развалинам.

Деян сел на поваленную ель, разминая ногу, и приготовился ждать; по правде, это было бы весьма кстати.

Но не успел он перевести дух, как Голем вдруг сорвался с места и двинул вперед по тропе едва не бегом.

— За нами что, кто-то гонится? — не сдержался Деян, когда сумел его догнать.

Сердце-гора торчала среди леса, точно надгробие на заросшей могиле.

— Нет, — хрипло откликнулся чародей. Глаза его лихорадочно блестели. — Это мы гонимся. За химерами!

Глава седьмая Большой мир

— I —

Выглянуло солнце: косые послеполуденные лучи пробивались через поредевший ельник. Тропинка следов уводила вверх по склону. Деян выругался: оползень впереди перегородил дорогу на полста шагов, если не больше.

— Эй, князь! — окликнул он чародея. — Не соизволит ли твоя милость раздвинуть это как-нибудь?

— Зачем? Другие прошли — значит, и мы пройдем.

— По склону лезть небезопасно. И дальше, и тяжелее, и…

— Попроси Джибанда тебе помочь.

Чародей равнодушно взглянул на громоздящиеся впереди завалы и принялся карабкаться наверх.

— Да ты просто не можешь! — выкрикнул Деян ему в спину. Тот не обернулся.

— Мастер не хочет, — извиняющимся тоном сказал Джибанд.

— А шею себе свернуть твой мастер не хочет?

— Что?

— Ничего. Забудь, — вздохнул Деян. — Я пошутил.

— А-а.

— Он, по-твоему, все может, твой мастер?

— Все! — с глубокой убежденностью и гордостью в голосе ответил Джибанд.

— Почему же тогда ползает по земле, как паук, в чужой рваной куртке?

— Почему… — На лице великана появилось озадаченное выражение, но мгновением позже оно вновь сменилось простодушной улыбкой. — Он так хочет. Наверное.

— Странные у него предпочтения… Ох, мать!.. — Деян шарахнулся вбок и едва не напоролся глазом на ветку, когда в плечо ему ударил маленький, но увесистый камень. — Мрак небесный, Голем!!! Какого ты творишь?!

Чародей, остановившийся на каменистом уступе, отряхнул ладони:

— Почему вы двое до сих пор топчетесь внизу? Если ты не можешь тут подняться — так и скажи.

— Допустим, не могу. И что тогда?

— Тогда будем искать обход. Если не найдем…

— Если не найдем?

— Я попробую расчистить дорогу, — сказал чародей. — Но за успех не ручаюсь: великоват завал. К слову, такая помеха возам на пути по нынешним беспокойным временам для твоей Орыжи полезна.

Тут он был прав.

— Ладно уж, обойдусь, — проворчал Деян и осторожно начал подниматься наверх по отчетливо видимой в подсохшей грязи тропинке следов, ведущих в обратном направлении, к Орыжи.

Эта тропинка — который раз уже подсказывавшая, как обойти непроходимый с виду участок, — раздражала больше всего другого: больше усталости, больше боли в ногах, больше натершей ладонь палки. Умом Деян понимал, что придерживаться следов весьма разумно, — и все же это было все равно что пользоваться помощью Кенека и его подонков-сослуживцев.

Накануне было не до того: напряжение и усталость взяли свое, потому путь до придорожной охотничьей хижины Деян едва мог вспомнить, а ночевки не помнил вовсе. На рассвете чародей растолкал его, и он бездумно побрел дальше по дороге, на ходу давясь подсохшим хлебом и стараясь не слишком отставать. Но теперь, когда с часу выхода из Орыжи прошло порядочно времени, когда потеплело и развиднелось, — голова гудела от мыслей самого мрачного толка; словно выглянувшее солнце высветило всю нелепость положения, в котором он оказался.

Сверху вывороченные с корнем деревья выглядели еще внушительнее, чем с дороги. Голем уже спустился и ждал, присев на камень.

«Он сказал, что мог бы попытаться расчистить путь… Всерьез ведь сказал, не в шутку».

Деян поежился, взглянув вниз. Идея выяснить в точности, насколько велики возможности чародея, больше не представлялась такой уж хорошей.

— Помочь? — с готовностью спросил из-за спины Джибанд, по-своему истолковав его замешательство.