Альтер Эго

— Простите, милорд, но я не могу принять ваше предложение, и вы ошиблись, моя дочь ничего такого не умеет! — мать девочки стоит, обхватив себя руками, и голос её глухой.

— Послушайте, я не ошибся, я сам всё видел, и я понимаю ваши опасения. Но поверьте, я никому, никому не расскажу — вам нечего бояться. Вы в безопасности. Я дам вам дом и денег, вы будете жить в достатке.

— Милорд, простите, я же сказала, вы ошиблись!

Девочка смотрит сквозь щель в двери.

Ну почему, почему мама не соглашается?

Она не знает, откуда взялся Бертран, но сейчас он стоит в их единственной комнате между продавленным топчаном, на котором они спят с мамой, и плетеным сундуком с их скромными вещами, и он… он совсем не опасен. И он выглядит так странно в их убогой комнате, в своих новых рыжих сапогах наездника, бархатном камзоле и шляпе, и перстень с сапфиром на его руке сверкает.

Конечно, он может им дать и дом, и еду! Да одна его лошадь стоит, как целый дом, и он всего-то хочет, чтобы она танцевала! Ей же не трудно! Ну почему мама не соглашается?

Он подарил девочке новое платье и коробку конфет. И сказал, что сделает так, что они ни в чем не будут нуждаться. Но когда мама узнала о том, что она танцует, то ужасно кричала на неё и отобрала платье и туфли. И теперь ей больше нельзя танцевать. Но Бертрана она сюда не приводила, он сам как-то их нашел.

Сегодня она опять собирала мидии и продала целую корзину, а потом… потом деньги у неё забрал Хромой Брайзз, сказал, что теперь она должна платить ему, потому что Рыбацкий рынок — его территория. Хорошо, что большую часть денег она успела спрятать под камень, но он сказал, что, если она будет давать ему так мало, в следующий раз он её побьет. А он и побьет. Когда она танцевала под мостом, то видела таких же, как она, работающих на Хромого Брайзза. Одна девочка была слепа на левый глаз, говорили, потому что однажды он ударил её по голове своей палкой, на которую опирался при ходьбе.

Уж лучше бы мама согласилась!

Но мама в ярости, она едва сдерживается, стоит, набросив на плечи чёрную шаль и голос её холодный с отголоском стали.

А Бертран почти умоляет, и девочка слышит отчаянье в его голосе.

— Уходите, милорд!

Когда он уходит, девочка заглядывает в комнату. Мать стоит и смотрит в окно, обняв себя руками, а потом произносит голосом глухим и почти чужим:

— Однажды ты нас погубишь.

Глава 17. Лааре

На следующий день тоже встали до рассвета и ехали быстро, до полудня нужно пересечь перевал, на котором после обеда всегда начинается ветер.

Снова растянулись цепочкой по крутому склону. Внизу, в глубоком ущелье, где река проложила свой путь среди тесных скал, пылали огненные рощи кленов в осеннем убранстве.