Альтер Эго

И дальше — склоны гор в пятнистом разноцветье всех осенних красок были похожи на лоскутное айяаррское одеяло: желтый абрикос, красный бересклет и рыжеющий вяз перемежались тёмными стежками пирамидальных тополей и сине-зелёных елей.

Они ехали выше среди розовых цветов безвременника, устилавших путь по обе стороны, и зарослей ежевики с кистями иссиня-сизых ягод, и небо было таким безмятежным и чистым, что если бы не алые шапки кустов барбариса по обе стороны тропы, можно было поверить, что внезапно пришла весна.

Ветра не было. Туман, пронизанный первым утренним лучом, как ночной зверь, застигнутый врасплох, спрятался в ущелье, а потом и вовсе растаял.

Кэтриона ехала впереди с Нэйдаром, слушая его рассказы о Лааре, и Рикард злился.

С самого утра у него было чувство, что она его избегает. Старается не смотреть в его сторону и ехать от него как можно дальше. Словно увеличивая расстояние, она хотела оказаться в безопасности. Почему ему так казалось?

Почему-то. Потому что… он знал её.

Так бы сделала его сестра…

Этот разговор с Нэйдаром, ни о чем… Кэтриона делала ему комплименты и смеялась над его шутками, глупыми шутками, но Нэйдару это нравилось.

Он бы подрался с ним… если бы это решило проблему.

Какую проблему?

Проблема была в том, что его непреодолимо тянуло к этой женщине, и всё вокруг, что вставало между ними, раздражало очень сильно. А больше всего раздражала её внезапная отстраненность и холодность.

В какой момент он стал нуждаться в ней так остро и сильно?

Утром Рикард подошел, чтобы помочь ей сесть на лошадь, на что она только усмехнулась и спросила:

— С чего бы это? Раньше милорд не был таким любезным.

И он заметил, что, когда они хотели оказаться друг от друга на расстоянии, они всегда переходили на «милорд» и «миледи».

— А с того, что для леди, разбирающейся в камнях, да ещё и племянницы ювелира, ты как-то уж слишком лихо вскакиваешь на лошадь. Не думаешь, что это вызовет подозрения? И если я играю роль пса, то помогать тебе было бы вполне… приемлемо. Да и лаарцы должны поверить в этот маскарад.

— Об этом мы, кстати, ещё не говорили, — прищурилась она.

— О чём?

— С чего это ты вдруг решил нарядиться зафаринским псом? Чем тебя не устроило твое обычное обличье? От кого ты прячешься, Рикард Адаланс?

— А чем тебя не устроило твоё? Или твой вопрос — это тот самый вопрос, который ты приберегла напоследок после нашей игры? — их разделяло не больше локтя, и в утреннем сумраке её глаза казались совсем черными.

— Нет, это не тот вопрос. Но, может, ты и так ответишь, не торгуясь? — она положила руку на седло.

— Только если ты ответишь, на мой вопрос… только честно, разумеется.

Она отвела взгляд, смотрела на зыбкую гладь озера, над которой туман распластался меховой накидкой, а поверх него небо уже розовело рассветом.

— Ну… мне нужно, чтобы Ибексы не попытались меня надуть. Зная, что я ювелир, они не будут пытаться меня провести.

Она опять ему лжет!

— Милая ложь, радость моя.

— Почему же? — острый взгляд искоса, словно клинок.

— Потому что если ты ничего не понимаешь в камнях, то надень ты на себя хоть корону в алмазах, Ибексы тебя раскусят ещё до того, как ты скажешь первое слово. И ты это знаешь. Ты умная, Кэтриона. Но почему-то считаешь, что я поверю в такой глупый ответ. Считаешь меня дураком? Тоже вряд ли. Надеешься, что я сделаю вид, что поверил? Но я догадываюсь почему ты так делаешь. Ты не хочешь, чтобы Ибексы поняли, кто ты на самом деле. И это тот самый вопрос, который не дает мне покоя с первого дня нашей встречи, — он вдруг накрыл её руку, лежавшую на седле, своей ладонью, — а кто ты на самом деле, Кэтриона?

Ему нужно знать!

Эти отражения… Эти сходства. Совпадения. Слишком много совпадений.

Ему кажется, он сходит с ума. А её ложь и её правду уже невозможно отличить друг от друга.

Она отшатнулась резко, усмехнулась как-то зло и руку выдернула так поспешно, что даже конь заволновался.

— Не нужно мне помогать! Придумай лучше легенду для себя, ту, в которую я поверю!

И вот теперь она старалась держаться от него подальше.

И Дуарх его побери, если она не делала этого специально! Как-то сразу за это утро она вдруг подружилась со всеми айяаррами, хвалила Таршан, их оружие, их лошадей, одежду, нравы и вообще восторгалась всем, на что только падал её взгляд. Когда они пересекли перевал и стали спускаться в долину, она ехала в окружении этих недавно ещё молчаливых мужчин, и весело смеялась над их шутками. А он замыкал отряд и готов был перебить всех айяарров по одному.

Да с чего он вдруг так разозлился?

Ему хотелось с ней поговорить, но будь он проклят, если станет навязываться.