Альтер Эго

…не останавливай меня…

…ей нужно встать в центре комнаты… взмахнуть крыльями… музыка придет сама…

…жар превратится в жидкий огонь, в золото и свет…

…ей нужно просто танцевать…

…и огонь сам уйдет, разлетится каплями с её крыльев…

…кто-то вокруг впитает его в себя…

…все эти люди, деревья, стены моста…

…и ей станет легче…

— Я должна танцевать, — шептала она.

…а перед ней вереница жадных лиц — дети, работающие на хромого Брайзза, проститутки, калеки, нищие, а за ними осклизлая кладка изнанки моста, покрытая белесыми разводами соли…

— Демоны Ашша! Кэтриона! Кэти! Кэти…

Лица вдруг стали растворяться, и сквозь них проступили очертания балдахина над кроватью, трепетавшие на ветру портьеры и тёмный провал распахнутого окна. И лицо Рикарда так близко. Его ладонь гладила её лоб и щёки, пальцы касались шеи…

Где она? Где? Что из того, что она видит, правда?

— Кэти?

— Как жарко…

— Я помогу тебе…

Его ладонь на её лице такая прохладная…

— …и можешь убить меня потом, — прошептал он, притянул её к себе рывком, прижимаясь губами к её губам.

О нет… Ей нельзя… Это порождает привязанность… Нельзя целоваться в губы…

Но этот поцелуй полный нежности… Прохлада на лице… Его ладонь на её щеке… И это ласковое «Кэти»… такое знакомое, заставляющее падать куда-то в солнечный свет, в ощущение счастья.

…как приятно…

…и как мало! Ещё! Пожалуйста! Только не отпускай…

Её руки сами скользнули по плечам, по шее, запутались в его волосах, притягивая к себе, и губы ответили настойчиво и страстно, и просили ещё и ещё, сводя его с ума…

Она прижалась к нему всем телом, и Рикард удерживал её за талию одной рукой, хрипло шептал её имя, перемежая его поцелуями…

— Кэти… Кэти…

Она отдавала свой огонь и падала куда-то, словно в огромное прохладное небо…

Жар уходил, и видения исчезали, покрывались серым туманом, отступая куда-то вдаль, становились нереальны. А реальным стал Рикард, его объятья, губы, прикосновения и хриплый шёпот…

— Кэти…

А потом всё погасло…

* * *

Рикард остановил себя неимоверным усилием воли, когда понял, что целует уже её шею и губы скользят ниже, а пальцы стягивают с плеча тонкий шелк рубашки. Он прижал Кэтриону к себе, зарывшись лицом в волосы, вдыхая её запах и чувствуя, что она больше не горит, как факел.

Она обмякла, наконец, в его руках, и прошептала…

— Спасибо…

…и уснула, прижавшись щекой к его плечу.

Он уложил её на подушку, а сам встал и отошел к распахнутому окну.

Пылало лицо, и губы, и сердце стучало, как сумасшедшее. И казалось, он сейчас может сломать руками гранитный подоконник, столько силы было в них, только пальцы всё ещё дрожали.

Он посмотрел вниз, туда, где в темноте шумела река, и на мгновенье представил, что Кэтриона могла бы шагнуть в пропасть, появись он чуть позже.

Наверное, он шагнул бы следом.

Потому что, кажется, сегодня он окончательно потерял себя.

Рикард положил руки на холодный гранит и подставил лицо северному ветру, пытаясь успокоить взбунтовавшееся тело.

Что ему делать теперь?

Это она. Она. Его Кэти. Сомнений почти не осталось. Но он не понимал только одного — как такое вообще возможно? Она осталась жива в том пожаре? Храмовники увозили только его отца — он видел это, прячась в самшитовом фигурном саду. И если это она — почему она его не помнит? Почему она его не узнает? Она как будто другой человек, но в то же время это она. Она…

— Я должна танцевать…

Шторы задернуты, и мама сидит на низком диване. В комнате полумрак, слуг отпустили, никто не должен видеть. Даже Рикард. Но он прячется в соседней комнате, оставив дверь приоткрытой совсем чуть-чуть.