Альтераты: миссия для усопших

– Беду понял твою, помочь не смогу, так и знай, – он заглянул ей в глаза. – Чтоб друзей твоих вытащить из Морози, жертва нужна. Волотушка и заботится, чтоб ты отдала её. А коли отдашь, так и не станет у тебя защиты. Судьбу свою потеряешь. Так что нету у меня для тебя совета, милая. Своей головой решай.

Девушка потерянно оглянулась на парнишку, будто он чем-то мог повлиять на мнение деда.

– Хорошо. Я поняла, – прошептала она. – Боитесь, да? Волота этого вашего боитесь, который древнее там и сильнее кого-то, – она резко встала, прошла к двери. – Значит, сама справлюсь.

Дёрнула дверь на себя, та со скрипом отворилась, рассеивая полынный аромат серой мглой.

Оглянулась: старик сидел, подперев голову и с интересом на неё глядел.

– Как в эту вашу Морозь попасть хоть скажете?

Старик улыбнулся уголком глаз:

– Да ты уже, почитай, что в ней.

Глава 25. Плач Нерожденных

Лерка шагнула из комнаты пожилого незнакомца. Серые стены, скрип иссохшихся половиц.

Сзади раздались торопливые шаги, заставив девушку испуганно обернуться: паренёк, что топтался в комнате старика.

– Чего тебе?

– Дядька сказал – присмотреть за тобой. Проводить до границы, – проговорил деловито, шумно шмыгнул носом и, догнав Лерку, пошёл чуть впереди.

– С чего бы это вдруг такая забота, – Лерка хмыкнула. – А далеко ещё?

Паренёк неопределенно двинул плечами, вместо ответа спросил нарочито равнодушно:

– Тебя звать как?

– Лера. А тебя?

– Гришка.

– Ты как здесь оказался? Почему в тот мир не переходишь?

Паренёк ещё более деловито шмыгнул носом, подтянул штаны:

– Дела есть.

Они медленно продвигались к тому месту, откуда Лерка зашла в Дом. За разговором она не заметила, как уклон обвалившегося пола усилился.

– Это какие ж у тебя дела тут могут быть? – развеселилась Лерка, спросила и тут же пожалела об этом, почувствовала, что бестактно затронула самое личное, неприкосновенное.

Гришка покосился на девушку, засмущался:

– За мать переживаю: одни они у меня с братом. Здесь как-то под присмотром, точно знаю, что в порядке с ними всё. Это мой выбор, – он помолчал, обдумывая что-то. – В конце концов, выбор – это всё, что у меня осталось.

Он оглянулся на притихшую девушку, засмущался ещё больше: в полумраке залитого лунным светом коридора Лерка видела как губы его вытянулись в растерянную и немного виноватую улыбку. Словно спохватившись, он добавил:

– Да и уйду, а Светояру и в шашки поиграть не с кем.

Лерка изогнула бровь, обрадовавшись возможности перевести тему разговора:

– Так его Светлояр зовут? Он кто вообще?

– Он Хранитель оков.

– Да? Ни разу не слышала…

Гришка самодовольно хмыкнул:

– Да мало ли ты о чем не слышала ещё. Услышишь.

– Так ты и расскажи, раз начал, – Лерка остановилась на лестничной клетке, в том самом месте, где луна заглядывала сквозь провалы в крыше, а ступени сгнили и обвалились. Там же, под руинами деревянных плах, видна была серая дверь, ведшая, вероятно, в подвал. – Куда дальше? Прямо или наверх? Или вниз?

Парень кивнул прямо:

– Колдун он, Светлояр. При жизни колдуном был, таким и остался. Он этот дом охраняет…

Лера погрустнела:

– Не долго ему охранять осталось, весной снесут его.

Гришка загадочно усмехнулся:

– Не снесут. Да и дело не в доме даже, не в стенах: были старые, станут новые – значения не имеет.

– А что имеет? – удивилась Лерка.

– Оковы, хранителем которых Светлояр стал. По сторонам света зарыты. Как якоря они межу нашими мирами. Как верстовые столбы. Поняла? Без них – никуда. Я на них случайно напоролся, оттого и умер. А представь, если все четыре окова падут?

Они подошли к тому месту, где встретились впервые, Гришка замедлил шаг, заговорил тише, опасливо вглядываясь в черноту перед ними.

– Пришли, – коротко сообщил он.

Лерка уже и сама поняла.

***

Спутать было невозможно.

Полупрозрачная пелена, будто застывшее северное сияние, иссиня-голубое, искрилось и мерцало. Хрупкое – казалось: дотронься до него, и осядет, рассыплется в прах. Электрические разряды, словно нити, пробивали поверхность, отскакивали от неё шаровыми молниями, угасая с тихим шипением.

Там, за чертой, призрачно светились фигуры, словно ожидали чего-то. Длинные неясные тени, отраженные временем лица: она не могла рассмотреть, чьи.

Лерка нервно сглотнула.

– Я что, умру? – прошептала она. Мир сомкнулся, сосредоточился на кончиках пальцев.

Гришка, топтавшийся сзади, кашлянул.

«Он не знает. Никто не знает», – догадалась она и поднесла руку к сверкающей глади: под пальцами угрожающе напряглось и загудело. Острые и колючие, словно иголки, нити коснулись кожи.

Тени внутри отдалились, среди них почудилось движение.

Рука замерла.

Секунда на раздумье.

У границы происходит самое интересное. У границы останется прежняя жизнь, мама, дом с панорамными окнами и тоскливая музыка в наушниках. У границы останется прежняя Лерка. И вернётся ли когда-нибудь – не известно.

Пальцы коснулись поверхности и тут же увязли в ней.

Дыхание перехватило от острой боли, будто сдирают кожу. Будто живьём в кипяток. Или тысяча игл под ногти.

– А-а-а, – крик раздавался откуда-то сверху, будто кричала не она.

Будто её уже двое.