Альтруисты

Пятница. Закат. «Сперо», принадлежавшая когда-то Франсин, проехала по Оверленду, вырвалась на трассу 170 и помчалась к аэропорту, точно смертоносный астероид. Салон был залит солнечным светом (много лет подряд Артур ездил на оранжевой «хонде» с продавленным капотом, но после смерти жены продал старую машину и пересел на «сперо»). Тот же послегрозовой, загадочно яркий свет сейчас понемногу захватывал центр города: вспыхивал параболой вокруг Арки и лишь потом, отразившись в хроме, падал на поваленные столбы и прочие следы урагана. Вот, думалось Артуру, вот про что должны быть эти дни после бури, вот что должно привлечь внимание детей. Сияние, а не разруха. Свет, а не руины. Пятна золота в салоне автомобиля, а не заколоченные фанерой окна аэропорта.

Увы, как только он припарковался у выхода из зала прибытия, огромное бледное облако затянуло солнце, и к Артуру вернулись прежние тревоги.

Три дня.

За это время что угодно может пойти не так.

Артур встал на место для временной парковки, опустил боковое стекло и принялся ждать. В своем и без того возбужденном состоянии он невольно подмечал все плохое, что было вокруг. Отечные, похожие на картофельное пюре ноги ожиревших путешественников. Нарочитая нарядность пилотской формы: от золотых эполетов за милю несло комплексами. Впереди стоял белый минивэн с юным пастором за рулем, а сзади — синий пикап с похабными «автояйцами» под бампером^{39}. Диптих «Средний Запад».

Нервы довели бульон его мыслей до кипения. Он потянул вверх ремень безопасности, ощутил, как тот сдавливает грудь, и ненадолго предался аутоасфиксии.

По радио передавали срочную новость о взрыве в Кашмире.

В конце концов, не все так плохо. Дом вычищен до блеска: руки у Артура до сих пор пахли стерильным цитрусом. Он гордился проделанной работой, и мысль о возвращении в дом на Шуто-Плейс начала приносить ему радость. Больше того: он ликовал. Вчера он позвонил Ульрике и еще раз заверил ее, что все получится и что намерения у него самые искренние.

— Дай мне эти выходные. С пятницы по понедельник. Потом дети уедут — и дело будет в шляпе. Заживем с тобою вместе!

— Правда?

— Конечно!

— Просто мне нужно уведомить комиссию о своем решении.

— Скажи им… скажи им «нет»! Ты никуда не поедешь. В Дэнфорте ты будешь звездой, это точно.

— У меня нет ни одного друга в этом городе.

— Я тебя умоляю, у кого сейчас есть друзья?!

— Артур…

— Все будет отлично.

— Если я останусь — это навсегда, ты понимаешь?

— Как я уже говорил — на все обозримое будущее.

— На все будущее, Артур. Навсегда! Я буду здесь жить!

— Конечно! Но мы не можем загадывать наперед…

— Вот эти твои речи меня и останавливают!

— Я только говорю, что никто не мешает нам строить планы на будущее, но предсказать его невозможно.

— Значит, ты строишь планы на наше совместное будущее.

— Да.

— Мы будем жить вместе.

— Да.

— И ты в этом уверен.

— Да… Насколько человек вообще может быть уверен в будущем.

— Артур!

— Ладно, ладно. Слушай. Чего ты хочешь от жизни?

— Хочу работать. Заниматься научными исследованиями. Хочу стать профессором и заключить с университетом бессрочный контракт.

— И как можно этого добиться?

— Надо написать книгу.

— Верно. А что нужно, чтобы написать книгу?

— Время. Место.

— Вот именно! Итак. С радостью сообщаю вам, что вы приняты.

— Принята?

— В резиденцию Артура Альтера для молодых длинноногих ученых-историков.

— Артур…

— Проживание и питание включены. Сексуальные утехи не обязательны, но настоятельно рекомендуются.

Повисла долгая тишина.

— Хорошо. Я им откажу.

— Отлично.

— Артур?

— Да?

— Ты мне очень нравишься.

— Ты тоже ничего. Ладно, мне пора. До связи!

Будущее манило яркой позолотой и плюшем. Артур вызвал в уме образ Ульрики: она, обнаженная, опускает маленькую круглую попку к нему на колени, словно подушку…

Он побагровел. Отчаянно задергал пряжку ремня, ослабил его, жадно втянул воздух.

Из аэропорта потянулась тонкая струйка прилетевших: они выходили и собирались семьями на тротуаре. Каким словом лучше описать эту толпу? Стадо? Рой? Мясорубка. Да, точно: на тротуаре образовалась настоящая мясорубка из семей.

— Это первая крупная атака с тех пор, как коалиционное правительство…

Жемчужина соленого пота скатилась Артуру в глаз.

— Боевики открыли беспорядочный огонь…

— Да оставьте меня в покое! — заорал Артур и с размаху ударил ладонью по рулю. Громкий пук клаксона огласил парковку.

Среди мясорубки семей, которая понемногу начинала редеть, Артур разглядел одинокий силуэт. Человек расхаживал из стороны в сторону, то гладя себя по рукаву вязаного кардигана со сложным узором из кос, то дергая молнию саквояжа защитного цвета. Шмотки дорогие, но тело под ними все то же — Артур сразу узнал эту походку, эти ноги, словно бы прогнувшиеся под тяжестью тела.

Итан.