Алые сердца. По тонкому льду

Прошло немало времени, прежде чем я достаточно успокоилась и громко позвала Цяохуэй. Вернувшись, она вновь села за свои лоскутки. Чэнхуань же отыскала еще одни ножницы и, сев рядом, тоже принялась резать одежду вдоль и поперек, мешая Цяохуэй. Та хоть и сердилась, но не могла удержаться от смеха и в конце концов поспешила спрятать все вырезанные ей лоскутки. Еще не порезанные вещи Цяохуэй собрала в кучу и прижала к себе, не давая Чэнхуань добраться до них. Улыбаясь, я наблюдала за тем, как они шумят, отнимая друг у друга тряпки, и осторожно поглаживала свой живот, с которым на первый взгляд пока не произошло видимых изменений. В глубине души я уже ждала рождения чудесной девочки, мечтая, что в будущем мы с ней станем так же весело и шумно проводить свои дни.

– Барышня! – вдруг раздался из-за занавеси голос Гао Уюна.

Цяохуэй немедленно соскочила с кана и встала рядом.

– Войди, – сказала я, сев прямо.

Войдя, Гао Уюн сперва поприветствовал Чэнхуань, затем меня, после чего почтительно протянул мне какой-то список и произнес:

– Его Величество велел передать это барышне.

– И что это? – равнодушно поинтересовалась я.

– Ваш покорный слуга не знает, – ответил евнух.

Я хмуро взглянула на него, даже не собираясь двигаться с места. Тогда Цяохуэй подошла, взяла у него список и впихнула мне в руку. Бросив на нее благодарный взгляд, Гао Уюн попрощался со мной и Чэнхуань, после чего удалился. Цяохуэй скинула с ног туфли и залезла обратно на кан, проговорив:

– Неважно, что там, – сначала нужно прочесть, а потом судить. К тому же, вне зависимости от того, насколько сильно он любит вас, он все же император. Барышня, ну как вы можете позорить Его Величество перед лицом его слуги?

Я немного помолчала, а затем сказала, иронизируя над собой:

– Ты права, я действительно полагаюсь на его любовь ко мне.

С этими словами я развернула листок и начала было читать, но очень быстро кинула его на стол.

– Что такое? – спросила Цяохуэй.

– Его Величество набросал список возможных титулов и предлагает мне выбрать, – бесцветным голосом объяснила я.

Помолчав, Цяохуэй начала:

– Барышня, это дело нельзя откладывать…

Я прервала ее, обратившись к Чэнхуань:

– Раз тебе так нравится шить, я обязательно найду кого-нибудь, кто будет учить тебя рукоделию.

Но Чэнхуань, которая, опустив голову, как раз сшивала вместе два лоскутка, покачала головой:

– Ну уж нет. Шить для развлечения – это одно, а превращать развлечение в нудные уроки – совсем другое.

Цяохуэй долго стояла рядом, желая что-то сказать, но, видя, что я говорю только с Чэнхуань, с тихим вздохом взяла иголку и вернулась к шитью.

Впоследствии Гао Уюн приходил три или четыре раза, спрашивая, буду ли я отвечать на послание, и всякий раз Цяохуэй спасала меня, небрежно отвечая: «Барышня еще не решила, дайте ей еще несколько дней». Как только он уходил, Цяохуэй тут же принималась терпеливо убеждать меня, говоря то о ребенке, то о моем отце, о моей покойной матери, и в конце концов, плача, напоминала мне о моей сестре. Мне только и оставалось, что пообещать ей внимательно изучить список, однако потом я снова упиралась, отказываясь его читать. Сердцем я всегда чувствовала, что принять титул означает навсегда связать себя с Запретным городом. Хотя я знала, что сделать это необходимо, мое сердце продолжало противиться.

Глава 16 «Гонятся дни прошлого за мной и не желают уходить»

Цяохуэй уже довольно долго сидела на краю кана без всякого движения. Я несколько раз окликнула ее, но не получила никакого ответа. Тогда я отложила книгу, которую читала, и сказала:

– Не грусти так. Ладно, принеси мне список, и я прочитаю.

Однако и это не заставило Цяохуэй выйти из оцепенения. Я выпрямилась и, толкнув ее, спросила:

– О чем ты задумалась?

Девушка подняла на меня глаза и прикусила губу, но продолжала молчать.

– Ни о чем, – через некоторое время сказала она.

Цяохуэй поднялась, собираясь идти за списком.

– Вернись! – крикнула я. – Если тебя что-то гнетет, расскажи. Одна голова хорошо, а две лучше. Вместе мы так или иначе что-нибудь придумаем.

Постояв пару мгновений, Цяохуэй подошла к занавеси, выглянула и убедилась, что вокруг никого, после чего вернулась ко мне и, сев рядом, тихо проговорила:

– Восьмая госпожа желает встретиться с барышней.

Поистине, в Запретном городе нельзя и дня провести в спокойствии!

– Мы с сестрой в большом долгу перед ней за ее помощь с разводом, – горько улыбнулась я.

– Я тоже об этом подумала, – кивнула девушка. – А помимо этого, я столько лет прислуживала в их поместье, что она стала мне почти хозяйкой. Было бы нехорошо не передать ее слова.

– Хочет увидеться – я с ней увижусь, – заявила я. – Но если Его Величество узнает, скажу, что сама пожелала встретиться с восьмой госпожой.

На лице Цяохуэй отразился испуг, и она с тревогой кивнула. Я утешающе погладила ее по руке, вспомнив о Юйтань, и в сердце вновь больно кольнуло. В душе я решила: если останусь жива, ни за что не позволю навредить Цяохуэй.