Алые сердца. По тонкому льду

Пару мгновений четырнадцатый принц молча сидел, глядя в никуда. Затем он пересел за стол, взял кисть и принялся что-то писать. Закончив, он позвал слугу и приказал:

– Передайте это Его Величеству.

– И что это? – поинтересовалась я.

Казалось, он внезапно пришел в прекрасное расположение духа.

– Не могу же я злиться впустую, – хихикая, ответил четырнадцатый. – Написал стихотворение, чтобы позлить его.

– Ведешь себя как маленький! И что за стихотворение?

Улыбаясь, четырнадцатый господин продекламировал:

Хочу спросить у мудрого владыки,
Чье имя славят многие победы:
Всегда ль бывало так на белом свете,
Что добрым – счастье, а порочным – беды?

Юй Жан

[99] несчастный, угля наглотавшись,Погиб впустую, не достигнув цели.
А Цинь Хуэй[100], оклеветавший Юэ,Скончался мирно в собственной постели.

Подлец Лю Бан, обманом победивший,

Единовластно правил Поднебесной;
Сян Юй[101] же под Гайся себя зарезал –Была его отвага бесполезной.

Так повелось, что славные герои

Впустую к небу руки воздевают
И сетуют, что лишь курган могильный
Пристанище их сердцу обещает[102].

Тем самым он уподобил Иньчжэня Цинь Хуэю и Лю Бану, а себя – тому самому «герою», что вынужден «впустую к небу руки воздевать».

– Как думаешь, это достаточно сильно его разозлит? – сияя от удовольствия, спросил четырнадцатый.

Я сердилась, но в то же время мне было очень смешно.

– Позлитесь друг на друга, и никому не будет одиноко, – со вздохом подытожила я.

– Барышня, завтра день рождения первой супруги. Вы пойдете на торжество? Если да, то нужно подготовить подарок.

– Это большой праздник, поэтому подарок нужно подарить обязательно, – поразмыслив, сказала я. – Давай присядем и подумаем.

Цяохуэй кивнула и спросила:

– Что же подарить?

– Пойди возьми мою шкатулку из красного дерева и выбери там что-нибудь поценнее, – с улыбкой предложила я. – Думаю, этого будет достаточно.

После этих слов Цяохуэй тут же помчалась рыться в сундуке.

Улыбнувшись первой супруге, я почтительно поздравила ее и преподнесла подарок. Первая супруга, окруженная толпой, выглядела необычайно счастливой. Со сцены доносился оглушительный рокот барабанов, а зал был полон радостно переговаривающихся гостей.

Я немножко посидела, пытаясь придумать предлог попросить у первой супруги позволения откланяться, но внезапно на сцене сменилось действие. Девица, одетая в костюм бессмертной феи Магу, крикнула со сцены: «Уважаю волю небес!» – после чего взмахнула длинными рукавами и, повернувшись к первой супруге, запела:

Устроен праздник в вашу честь,
Кругом красивый вид.
Все ждут, что старец Шоу-син

[103]На небе заблестит.

Магу желает вам всегда

Лишь счастья, посему
Пускай продлит ваши года
Владычица Ванму![104]

Взметнулись к небесам огни

Всех праздничных свечей,
В нефрите чаш блестит вино –
Пусть будет жизнь длинней!

И долголетья персиков

Румяные бока
Пророчат постареть без бед
Чрез многие века…

Это оказалась «Магу, приветствующая день рождения». Мое сердце застучало как бешеное. Звуки первого же куплета мгновенно повернули время вспять. Я вновь увидела себя, радующуюся тому, что смогла выучить эту арию, увидела, как я стою в беседке на берегу озера и пою ее для десятого принца, снова услышала смешки тринадцатого и четырнадцатого братьев. В те времена мы еще не знали, что такое настоящая печаль. Машинально посмотрев на четырнадцатого, я тут же наткнулась на взгляд его глубоких черных глаз. В то мгновение мы оба находились вне времени и пространства. Несколько мгновений мы безмолвно глядели друг другу в глаза, а потом снова повернулись к сцене.

…И в вашу честь заздравный тост
Зал шумный огласит.
Сегодня лучшие мужи
Собрались за столом,
Вовек да не утихнет смех
И речи за вином!..

Я поднялась со своего места, намереваясь тихо уйти.

– Вам так или иначе нужно спросить у первой супруги позволения откланяться! – шепотом напомнила Цяохуэй.