Амазонка бросает вызов

Приподнявшиеся брови мастера Ли заставили меня устыдиться своих недавних подозрений. Но он, ничуть не оскорбившись и не пытаясь меня отчитать, объяснил:

— Буддизм не признаёт никаких половых форм, кроме естественных: мужчина и женщина. Только для них существуют учения и духовные законы, мирские или монашеские правила, те, которые помогают приходить к совершенству. Гомосексуализм, гендерные нарушения, восприятие себя как нечто среднее, неопределенность лишают человека возможности достижения и совершенства, и нирваны, и духовной чистоты, в таком случае обязательной, первой ступенью для гармонии является определение себя как нормального мужчины или нормальной женщины с соответствующими здоровыми интересами к противоположному полу. Иначе индивид нарушает баланс и задумку Создания, он находится в помраченном, запутанном состоянии из которого требуется выход. Одним словом, чтобы ответить на вопрос о гомосексуализме, скажу так: покуда человек таков, ему нет дальнейшего движения к образцу и идеалу, и ему нет места в подобной обители, если он не желает измениться.

— Доступно, спасибо, — покосилась я на Чимина, скорчив ему рожицу. Надо же, заставил мастера Ли мне окончательно развеять подозрения, а я-то думала сам продолжит доказывать, что тут только верно сориентированные мужчины.

— Я зашёл уточнить с расписанием, извините, что так прервал, — сказал Чимин, и отозвал мужчину. Тот кивнул нам, что мы можем быть свободны, и он побеседует с нами позже, если понадобится, и мы с Джоанной вышли из домика учителей. Солнце стояло высоко, и, несмотря на то, что в горах было прохладнее, чем на равнинах, в этот час подобное не работало. Перерыв на отдых и сон были не лишними, но я ещё помнила о приглашении в беседку, поэтому, не теряя минут, пообещав Джоанне подойти через полчасика, чтобы помочь ей ополоснуться, направилась туда.

За храмом, по мере приближения, стали слышны голоса и, хотя они не шумели и не гоготали, как могли бы где-нибудь на дворе обычной школы, всё-таки были оживленными. Заправив за уши волосы, я вышла из-за угла, намереваясь присоединиться к компании. По тому, что Вернон тут же выхватил меня глазами, я поняла, что слух его не подвёл, и он услышал близящиеся шаги. Он сидел вместе с Джунхуэем и Диэйтом, но они были ко мне спиной, в отличие от него. Когда я подошла достаточно близко, Вернон встал, и тогда парни догадались, что кто-то появился, встали тоже и оглянулись.

— Привет всем, — улыбнулась я, — можно к вам?

— Конечно, садись, — не указывая точное место и дав мне шанс определиться самой, предложил американец. Он разговаривал на корейском хорошо, но акцент иногда был слышен.

Я выбрала скамейку между теми, на которых уже сидели, и примостилась как бы в нейтралитете.

— Что там мастер Ли интересного рассказывал? — опустился обратно на лавку Вернон вместе с другими ребятами. Они по-мужски дождались, пока я сяду. Блин, непривычно-то как.

— Да так… о буддизме. А вы тут что, курите и в карты играете? — пошутила я, прекрасно зная, что и то, и другое моральным кодексом монастыря запрещено.

— Ага, проигравший выпивает рюмки виски, — продолжил Вернон ряд запрещённых занятий. Потом уже без шуток добавил: — Курить я бросил в пятнадцать лет, так что уже не интересуюсь подобным.

— Боже, во сколько же ты начал? — округлила я глаза.

— Лет в десять, кажется, — откинувшись на спинку, молодой человек расправил грудь и ухмыльнулся, — что ты хочешь, я с Вест-сайда, Адская кухня[51] ещё не забыла своих традиций.

— А как ты оказался тут?

— Случай свёл с золотыми три года назад. Я был беспризорным малым, отец в тюрьме почти на пожизненном, мать стала любовницей мафиозного итальяшки, я тоже промышлял по-мелкому с подачи этого так называемого отчима. Он меня познакомил с бандитской жизнью, и мне даже нравилось: выпивка, деньги, сигареты. Ты ещё подросток, а тебе уже всё ни по чём. Ходишь такой крутой, мнишь себя заядлым преступником, опасным, как какой-нибудь босс Гамбино[52].

— Что же тебя заставило оставить подобный образ жизни? — удивилась я. Вернон был примерно моего возраста, если он три года здесь, то прекратил водиться с бандитами в те самые пятнадцать, когда бросил курить. Вряд ли в такие годы пришло бы уже разочарование и осознание чего-то порочного. Или есть взрослеющие раньше, чем другие?