Американская грязь

– Тебе не нужно знать почему, но я все равно объясню, просто чтобы ты не навыдумывал себе бог знает чего. Если нас задержат и выяснят, что койот – это я, вас всех депортируют без меня, так? Меня арестуют, а вас отправят домой. Если картели прознают, кто настучал на койота и обломал стабильный доход, этому человеку придется заплатить очень много денег. У тебя ведь и так проблем с картелями хватает, правильно я понимаю?

Лоренсо выдавил из себя какой-то звук, отдаленно напоминавший согласие.

– Так что держи язык за зубами. Нас ловят – мы все идем на депортацию, потом возвращаемся и пробуем снова. Вам дается три попытки по цене одной. Договорились?

Никто не возражал. Тогда Шакал зажег фонарь низкой мощности и стал готовиться. Раскрыв банку с раздавленным чесноком, он велел всем обмазать ботинки – запах должен был отпугивать гремучих змей. Вдохнув чесночный аромат, Лидия сразу вспомнила о доме, о том, как готовила ужин. Но змей она боялась больше, чем ностальгии, и потому щедро смазала кашицей ботинки себе и сыну. Затем койот распределил между собравшимися водные запасы. Канистры были тяжелыми и неудобными, но вода – самый важный ресурс. С помощью ремня Лидия привязала канистры к лямкам рюкзака. Они плескались и при ходьбе больно били по бедрам, поэтому она решила закрепить их на месте и покрепче затянула узлы. Лука нес лишь одну канистру, да и то с большим трудом. Мужчины – по четыре каждый; у Николаса к тому же был модный водяной рюкзак, из которого можно было пить прямо на ходу – через длинную трубочку, свисавшую с плеча. Все старались не думать о том, как жарко будет в пустыне днем, о том, сколько придется пройти, и о том, какой объем воды каждый тащит на своем горбу.

Шакал расставил мигрантов по порядку: сначала он сам, потом Чончо и Слим, Бето и Лука, Лидия, сестры и Марисоль. Остальные мужчины встали в конец.

Они двинулись на север – настолько быстрым шагом, что, пожалуй, и сами не ожидали от себя такого; Лидия пыталась не терять из виду ускользающие очертания сына. Их легкие переполнял свежий холодный воздух; после двух томительных дней в квартире дорога на север по залитой звездным светом земле бодрила. Все молчали, но очень скоро топот ботинок, ступавших по неровной поверхности, и негромкие звуки их напряженного дыхания стали походить на некое подобие беседы. Все старались сосредоточиться, чтобы случайно не упасть, не споткнуться и не врезаться в человека спереди. Опасались вывернуть лодыжку. Пытались – правда, в основном безуспешно – не робеть перед невидимым, но повсеместным присутствием la migra.

В пустыне не было забора, поскольку не было нужды что-либо ограждать. Они шли в двадцати милях к востоку от Эль-Сасабе, на западе примерно на таком же расстоянии возвышались жилые дома Ногалеса и горы Парахито, служившие своеобразным пограничным барьером. Было холодно. Лука надел все вещи, которые они с Мами купили в «Уолмарте» перед отъездом из Акапулько: джинсы, футболку, толстовку, теплую куртку и толстые носки. Его ботинки были крепко зашнурованы и перевязаны двойным узлом. Папину бейсболку мальчик убрал в боковой карман рюкзака, а сам надел вязаную шапку и шарф, подаренные той старушкой в Ногалесе, но, даже несмотря на множество слоев и влажный от пота позвоночник, нос и пальцы у него заледенели. Он мечтал вернуться назад во времени и купить перчатки. Порой Шакал присвистывал, и тогда все замирали и ждали на месте; когда койот дважды цокал языком, они послушно возобновляли движение. В одну из остановок Лука отчетливо услышал, как где-то неподалеку гудит электронное устройство. Затормозивший рядом Чончо указал на красный огонек, мигавший на вершине столба. Они стояли почти точно под ним. Огонек поворачивался на шарнире. Когда он взглянул в другую сторону, Шакал снова цокнул языком, и все мигранты рванули во мрак и не останавливались, пока не миновали горный кряж, лежавший за пределами досягаемости вращающегося механического глаза.

– Поздравляю! – громко прошептал Чончо, обращаясь к Луке. – Только что ты обхитрил первую в своей жизни камеру пограничной службы Соединенных Штатов.

Мальчик сверкнул в темноте зубами, а у Лидии вдруг скрутило живот – от горестного осознания, которое пришло вслед за словами Чончо.

– А мы уже в Штатах? – спросила она шепотом.

– Да, – подтвердил мужчина.