Американская грязь

– Claro que sí[76], теперь картели гораздо плотнее сотрудничают, чем до его прихода. У него есть влияние. В зонах соперников.

– Каких?

– Не знаю. Я что, похож на гребаного эксперта?

«Ну как бы да», – подумала Лидия. Она задумчиво скривила рот:

– Я просто хочу понять, какой маршрут самый безопасный.

– Насколько понимаю, безопасных маршрутов нет. Вам просто надо бежать со всех ног.

Она вгляделась в его широкое молодое лицо. У него были приспущенные веки и мягкий пушок над верхней губой. На одной скуле виднелись рубцы от угревой сыпи. Сущий ребенок. Который убил как минимум трех человек.

– Лоренсо, ты ведь никому не расскажешь? – спросила Лидия.

Она попыталась поймать его взгляд, но парень смотрел в сторону.

– Не-а, я ведь уже сказал. С прошлым покончено. Я все. – Он засунул руки в карманы шорт.

Лидия с сомнением кивнула:

– Спасибо.

– Ni modo[77].

Развернуться к парню спиной оказалось не так-то просто, поскольку Лидии по-прежнему было страшно. Внезапный шок: лезвие ножа прорезает ее плоть, вонзается в позвоночник. Ее бездыханное тело валяется возле железной дороги.

– Suerte[78], Лоренсо, – с этими словами она зашагала прочь.

Когда Лидия догнала Луку и сестер, удержаться, чтобы не обернуться, стало еще труднее; однако она понимала: парень может расценить любой любопытный взгляд как слабость или приглашение, поэтому она ограничилась тем, что представила себе, как его фигура растворяется позади. Перед глазами у нее стояла картина: Лоренсо тайком следует за ними, держась на расстоянии, но Лидия не поворачивала головы, чтобы проверить свои подозрения. Она шла и шла вперед – adelante, подгоняя сына и девочек. Лишь много часов спустя, на пороге мигрантского убежища, Лидия позволила себе остановиться. Перед тем как закрыть за собой дверь, она позволила взгляду скользнуть по пустынной дороге, задержаться на каждой тени. И возблагодарила Бога. Лоренсо нигде не было.

Все четверо были совершенно вымотаны. В Гвадалахаре мигрантов встречали хорошо, и Лука, вспоминая о скромном героизме Данило и конфетах «Херши», никак не мог вместить в свое сознание, откуда столько доброты в случайных прохожих. Казалось невероятным, что хорошие люди – так много хороших людей – существуют в мире, где кто-то расстреливает целые семьи на праздниках, а потом стоит над трупами и жует курицу. Когда Лука пытался сопоставить эти явления, его охватывало мучительное смятение.

В убежище Ребека и Соледад по очереди охраняли друг для друга дверь в ванную. Какая же это роскошь – стряхнуть с себя пыль дорог, хорошенько намылиться и встать под теплые струи воды, наблюдать, как под ногами собирается темно-коричневая грязная лужа, а потом закручивается и навсегда исчезает в сливном отверстии. Соледад нравилось представлять себе, как молекулы воды несутся по водосточным трубам, перемешиваются и рассеиваются, вливаются в другие трубы, бегущие под улицами города, набирают силу и скорость, с шумом устремляясь к неизвестному пункту назначения. Ей нравилось думать, что грязь, которую она смывает с кожи, постепенно растворяется в воде, пока не перестанет быть грязью.

Соледад сохранила мобильный телефон, который дал ей Иван, но не пользовалась им, потому что на счете не было денег. Но если бы и были, девочка все равно не стала бы его трогать по двум причинам: во-первых, из всех ее знакомых только у кузена Сесара был мобильник, а во-вторых, как и Лидия, Соледад боялась, что через этот телефон Иван сумеет ее разыскать. Поэтому аппарат служил не только хранилищем фотографий, но напоминанием о том, как далеко она продвинулась вперед, и обещанием лучшей жизни, когда она доберется до севера.

После душа управляющий спросил у девочек, не хотят ли они воспользоваться переговорной комнатой, чтобы позвонить или написать имейл; невозможно передать, насколько сестер воодушевили его слова. Неужели они смогут наконец позвонить папи? Ребеке никогда прежде не доводилось пользоваться телефоном, подносить к уху трубку и слышать на другом конце знакомый голос родного человека. Соледад никогда не звонила сама. Такое привычное современному миру удобство девочкам представлялось настоящим чудом.

– И как этим пользоваться? – спросила Ребека, когда управляющий проводил их в тихую комнату и закрыл за ними дверь.

Соледад нахмурилась и сказала:

– Позови Луку.

В крошечной комнате располагались стол, компьютер с мерцающей лампочкой, офисный стул и небольшой диван с цветочным узором на обивке. Рядом с монитором стоял телефон. Вскоре Ребека вернулась с Лукой, который сразу устроился за компьютером; спросив у сестер название отеля, где работал их отец, мальчик тут же разыскал нужный номер. Он записал его на странице желтого блокнота и собрался уходить, но Соледад попросила его набрать номер.

– Как зовут вашего отца? – услышав в трубке гудки, Лука прикрыл динамик ладонью.

– Элмер, – ответила старшая сестра. – Спроси Элмера Абарка Лобо, на главной кухне.

Мальчик так и сделал и уже хотел передать трубку Соледад, когда раздался голос администратора: