Американская королева (ЛП)

— Он спас мне жизнь. Я хотел продемонстрировать, насколько сильно я благодарен.

— Ох, — мягко говорю я, ощущая, как вспыхивают мои собственные щеки, когда я представляю себе эту сцену. Кровь, разорванную ткань и твердое тело Эша, прижимающее к земле Эмбри. — Вы трахали друг друга?

— Он трахнул меня. Несколько раз. Одного раза было не достаточно, чтобы он успокоился. — Последовал резкий смех, пропитанный жестокостью, а не только горечью, в нем были и нужда, и сарказм, и сожаление. — Он трахнул Морган за несколько лет до этого, а затем трахнул меня. Как в фильме «Возвращение в Брайдсхед», только наоборот.

— Тебе понравилось? — немного задыхаясь, спрашиваю я. Я не знаю, почему интересуюсь, почему мне нужно знать, но я это делаю. — Ты кончил?

— Ты поверишь, если я скажу, что кончил столько же раз, сколько и он? С раздробленным коленом, с пулей в плече и с морфием, разжигавшим мою кровь? В первый раз я кончил почти сразу, упираясь в рюкзак, над которым он меня нагнул. А когда мы добрались до базы… Это продолжалось в течение некоторого времени. Пару лет. А затем он встретил Дженни… — последовал долгий вздох. — А потом, после смерти Дженни…

У меня пересохло во рту.

— Вы трахались после смерти Дженни?

— Несколько раз. До этой осени. Вот тогда мы снова прекратили это делать.

— Но он сказал мне… — у меня на глаза накатываются слезы. — Он лгал мне. Он сказал, что не был ни с кем с тех пор, как умерла Дженни.

— Он так сказал, или же… — осторожно произносит Эмбри, — сказал, что не был ни с одной женщиной?

Я снова пытаюсь вздохнуть, но терплю неудачу.

— Да. Так. Он говорил о женщинах.

Эмбри ловит мой взгляд.

— Ты расстроена?

— Что вы спали друг с другом? Или, что вы, ребята, сходились и расходились в течение почти десяти лет, а я и понятия об этом не имела?

— Оба варианта.

— Я злюсь из-за того, что ни ты, ни Эш не рассказали мне о вашей истории. Меня раздирает ревность от мысли, что вы двое хотели друг друга, когда я была рядом. — Я понижаю голос. — И я дрожу от того, насколько сильно завожусь от мысли о вас двоих вместе. Хотелось бы мне на это посмотреть. Хотелось бы мне быть там, брать тебя в рот, пока он тебя трахает. Хотелось бы мне увидеть его лицо, когда он кончает.

— Иисус, Грир.

Ничем не прикрытое возбуждение в голосе Эмбри было изнуренным и голодным, и я пыталась унять свою собственную чувственную реакцию. Но я не смогла… не полностью. Я прижимаюсь к Эмбри, когда позволяет танцевальное па, и нахожу подтверждение того, о чем подозревала: он был каменно-твердым.

Эмбри тихо и удивленно охает, когда я задеваю его эрекцию, его глаза туманятся.

— Вы, ребята, делаете это со мной, и это так запутанно.

— Что именно делаем?

— Ты… вы смешиваете мои чувства к вам с Эшем. Я становлюсь твердым, думая о нем, а потом ко мне прикасаешься ты. Или же как я испытываю боль в Кэмп-Дэвиде, слушая, как ты кричишь из-за него, но потом он выходит и целует меня. Я больше не могу отслеживать, что именно или кого именно хочу. Я просто… хочу

Я хватаюсь за лацканы его смокинга, будучи и взволнованной и немного испуганной из-за того, что он только что сформулировал, то, что я сама не смогла сформулировать.

— Со мной происходит то же самое.

Аристократические брови Эмбри поднимаются в радостном изумлении.

— В самом деле?

— В самом деле. С самого начала я не могу отделить желание к тебе от желания к нему. Когда мы занимались сексом в Чикаго… ну, часть причины, по которой я это сделала, состояла в том, что мне было очень больно из-за Эша.

— Я тоже, — признается Эмбри.

Я смущенно на него смотрю, а потом вспоминаю тот вечер на колесе обозрения, его надломленный голос.

Он не мой. Неважно, сколько бы я ни просил, сколько бы я не отдавал.

— Как думаешь, Эш знает? — спрашиваю я. — Что мы оба так сильно его любим, что в итоге влюбились друг в друга?

Эмбри вздыхает.

— А разве если бы он знал, что-нибудь изменилось?

Мы снова двигаемся в танце, мое бедро снова трется о твердый пенис (случайно на этот раз), и он шипит.

— Извини, — произношу я, абсолютно не сожалея.

Эмбри качает головой.

— Я такой же плохой, как и Мелвас. Твердый из-за тебя на гребаном дипломатическом мероприятии.

— Да, вы оба неизлечимо похотливы, но существует главное различие.

— И в чем оно?

Я прислоняюсь к его уху, используя лацканы его пиджака, встаю на носочки туфель на высоких каблуках.

— Мне нравится, когда ты неизлечимо похотлив.

Эмбри ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, вина и мучение исчезли, оставив после себя богатого плейбоя, который очаровал меня на тротуаре в Чикаго.

Но по истечению времени, когда мы закончили наш танец, когда нашли новых партнеров для танцев, вечер становится невыносимым, так как мои собственные предательства и шок «после признаний в запретной любви» стерлись. Я чувствую что-то душераздирающее.