Американская трагедия

Indeed, its total plan and procedure were the results of a series of primary legislative enactments, followed by decisions and compulsions as devised by the temperaments and seeming necessities of various wardens, until at last - by degrees and without anything worthy of the name of thinking on any one's part - there had been gathered and was now being enforced all that could possibly be imagined in the way of unnecessary and really unauthorized cruelty or stupid and destructive torture.	Устройство этого дома и существовавший в нем распорядок явились следствием ряда отдельных правительственных актов, на которые постепенно наслаивались решения и постановления, выносившиеся различными начальниками в соответствии с темпераментом и прихотями каждого, причем ни один не давал себе труда думать над тем, что делает; в конце концов здесь подобрались и теперь применялись на практике все мыслимые образцы ненужной и, по существу, незаконной жестокости, нелепой, убийственной пытки.
And to the end that a man, once condemned by a jury, would be compelled to suffer not alone the death for which his sentence called, but a thousand others before that.	И все для того, чтобы человеку, осужденному на смерть, пришлось пережить тысячу казней еще до казни, предназначенной ему судебным приговором.
For the very room by its arrangement, as well as the rules governing the lives and actions of the inmates, was sufficient to bring about this torture, willy-nilly.	Ибо самое расположение Дома смерти, равно как и режим, которому подчинялись его обитатели, невольно этому способствовали.
It was a room thirty by fifty feet, of stone and concrete and steel, and surmounted some thirty feet from the floor by a skylight.	Это было сооружение из камня, бетона и стали -сорок футов в длину, тридцать в ширину и стеклянная крыша на высоте тридцати футов.
Presumably an improvement over an older and worse death house, with which it was still connected by a door, it was divided lengthwise by a broad passage, along which, on the ground floor, were twelve cells, six on a side and eight by ten each and facing each other.	По сравнению со старым, менее благоустроенным Домом смерти, который с ним граничил, в планировку было внесено усовершенствование: во всю длину шел широкий коридор, и по обе стороны его находились камеры, восемь на десять футов каждая; в первом этаже их было двенадцать: шесть справа, шесть слева, одна против другой.
And above again a second tier of what were known as balcony cells - five on a side.	А над ними тянулась так называемая галерея второй ярус камер, расположенных точно так же, только по пять с каждой стороны.
There was, however, at the center of this main passage - and dividing these lower cells equally as to number - a second and narrower passage, which at one end gave into what was now known as the Old Death House (where at present only visitors to the inmates of the new Death House were received), and at the other into the execution room in which stood the electric chair.	В центре главный коридор пересекался другим, поуже, делившим оба нижних ряда камер пополам; один его конец упирался в старый Дом смерти, как его называли (там теперь только принимали посетителей, являвшихся к смертникам), на другом находилась комната казней, где стоял электрический стул.
Two of the cells on the lower passage - those at the junction of the narrower passage - faced the execution-room door.	Две из нижних камер, расположенные на перекрестке, были обращены в сторону комнаты казней.
The two opposite these, on the corresponding corners, faced the passage that gave into the Old Death House or what now by a large stretch of the imagination, could be called the condemned men's reception room, where twice weekly an immediate relative or a lawyer might be met.	Из двух противоположных виден был другой конец узкого коридора и дверь, ведущая в старый Дом смерти, который при живом воображении можно было назвать приемной осужденных, так как там дважды в неделю происходили свидания с ближайшими родственниками или с адвокатом.
But no others.	Больше никто к смертникам не допускался.