Американская трагедия

And McMillan, greatly stirred - an enormous spiritual triumph, this - as he saw it - the true reward of faith and prayer, at once proceeding to the warden, who was glad enough to be of service in such a cause. And he permitted the use of one of the cells in the old death house for as long as he should require, and with no guard between himself and Clyde - one only remaining in the general hall outside.	И Мак-Миллан, сильно взволнованный, - это ли не духовная победа, это ли не вознаграждение за веру и благочестие! - поспешил к начальнику тюрьмы, который рад был содействовать такой благой цели и тут же разрешил ему свидание с Клайдом в одной из камер старого Дома смерти на неограниченное время и без надзирателя, только с охраной в коридоре.
And there Clyde began the story of his relations with Roberta and Sondra.	И Клайд рассказал Мак-Миллану всю историю своих отношений с Робертой и Сондрой.
Yet because of all that had been set forth at the trial, merely referring to most of the evidence - apart from his defense - the change of heart, as so; afterwards dwelling more particularly on the fatal adventure with Roberta in the boat.	О том, что было известно из судебных отчетов, он только упомянул, не касаясь, впрочем аргументов защиты, истории с душевным переломом и прочего; затем более подробно остановился на роковом эпизоде в лодке.
Did the Reverend McMillan - because of the original plotting - and hence the original intent - think him guilty? - especially in view of his obsession over Sondra - all his dreams in regard to her - did that truly constitute murder?	Он хотел бы узнать мнение преподобного Мак-Миллана: виновен ли он, раз у него был такой замысел, и, следовательно, вначале было такое намерение? А тут еще его безумное увлечение Сондрой, все мечты о будущем, связанные с нею... значит, его действительно нужно считать убийцей?
He was asking this because, as he said, it was as he had done - not as his testimony at the trial had indicated that he had done.	Он задает этот вопрос, потому что вот так на самом деле все и было - именно так, а не как выходило из показаний на суде.
It was a lie that he had experienced a change of heart.	Это все неправда, будто у него в душе произошел перелом.
His attorneys had counseled that defense as best, since they did not feel that he was guilty, and had thought that plan the quickest route to liberty.	Адвокаты придумали это для его защиты, потому что считали его невиновным и думали, что так легче всего будет добиться оправдания.
But it was a lie.	Но это неправда.
In connection with his mental state also there in the boat, before and after her rising and attempting to come to him - and that blow, and after - he had not told the truth either - quite.	И насчет того, что он думал и чувствовал там в лодке, перед тем как Роберта встала и шагнула к нему, и после, - тут он тоже сказал неправду, верней, не всю правду.
That unintentional blow, as he now wished to explain, since it affected his efforts at religious meditation - a desire to present himself honestly to his Creator, if at all (he did not then explain that as yet he had scarcely attempted to so present himself)- there was more to it than he had been able yet to make clear, even to himself.	Тот случайный удар, который он нанес... очень хотелось бы разобраться во всем, что связано с этим ударом, потому что это мешает его попыткам религиозного просветления, его желанию с чистой совестью предстать перед творцом. (Он не упомянул, что до сих пор это его мало беспокоило.) Но сам он еще не вполне разобрался во всем этом.
In fact even now to himself there was much that was evasive and even insoluble about it.	Даже сейчас тут для него много сомнительного и непонятного.
He had said that there had been no anger - that there had been a change of heart.	На суде он сказал, что не чувствовал к ней злобы, что у него в душе произошел перелом.
But there had been no change of heart.	Но никакого перелома не было.