Американская трагедия

Oh! Oh! Oh!	О-о-о!
I have stolen.	Я воровал.
I have been false.	Я лицемерил.
I have been cruel!	Я был жесток.
Oh! Oh! Oh!"	О-о-о!
And the voice of Big Tom Rooney sentenced for killing Thomas Tighe, a rival for the hand of an underworld girl.	Из другого конца откликнулся Большой Том Руни, осужденный за убийство некоего Тайса (тот отбил у него какую-то девицу из уголовного мира):
"For Christ's sake!	- Послушай, бога ради!
I know you feel bad.	Тебе нелегко, верно.
But so do I.	Но ведь и мне не легче.
Oh, for God's sake, don't do that!"	Ради бога, перестань!
Clyde, on his cot, his thoughts responding rhythmically to the chant of the Jew - and joining with him silently -"I have been evil.	Клайд сидел на своей, койке, и мысли его кружились в такт причитаниям еврея, безмолвно вторя им: "Я был злым.
I have been unkind.	Я грешил.
I have lied.	Я лгал.
Oh! Oh! Oh!	О-о-о!
I have been unfaithful.	Я нарушал слово.
My heart has been wicked.	В сердце моем гнездился порок.
I have joined with those who have done evil things.	Я был заодно с теми, кто творил дурные дела.
Oh! Oh! Oh!	О-о-о!
I have been false.	Я лицемерил.
I have been cruel.	Я был жесток.
I have sought to murder.	Я замышлял убийство.
Oh! Oh! Oh!	О-о-о!
And for what?	А ради чего?
A vain - impossible dream!	Ради пустой, несбыточной мечты.
Oh! Oh! Oh! . . .	О-о-о!
Oh! Oh! Oh! . . ."	О-о-о!"
When the guard, an hour later, placed his supper on the shelf in the door, he made no move.	Когда час спустя тюремщик поставил ужин на полку дверного окошка, Клайд не шевельнулся.
Food!	Ужинать!
And when the guard returned in another thirty minutes, there it was, still untouched, as was the Jew's - and was taken away in silence.	И вернувшийся через полчаса тюремщик нашел поднос на том же месте нетронутым, как и у еврея напротив, и унес его, не сказав ни слова.