Американская трагедия

The maid told me."	Мне горничная говорила.
This same Ratterer, who was short and stocky but good-looking and smiling, was so smooth and bland and generally agreeable that Clyde was instantly drawn to him and wished to know him better.	Этот Ретерер, маленький, коренастый, но миловидный и улыбающийся, был так приветлив, мягок и приятен в обращении, что Клайд сразу почувствовал симпатию к нему и захотел познакомиться с ним поближе.
And Ratterer reciprocated that feeling, for he had the notion that Clyde was innocent and inexperienced and that he would like to do some little thing for him if he could.	И Ретерер платил Клайду тем же, так как заметил, что Клайд наивен и неопытен и охотно окажет ему любую дружескую услугу.
The conversation was interrupted by a service call, and never resumed about this particular woman, but the effect on Clyde was sharp.	Разговор о белокурой женщине был прерван вызовом на работу и больше не возобновлялся, но на Клайда он произвел сильное впечатление.
The woman was pleasing to look upon and exceedingly well- groomed, her skin clear, her eyes bright.	Женщина была хороша собой, выхолена, с прекрасной кожей и сияющими глазами.
Could what Ratterer had been telling him really be true?	Неужели правда то, что сказал Ретерер?
She was so pretty.	Она такая хорошенькая!
He sat and gazed, a vision of something which he did not care to acknowledge even to himself tingling the roots of his hair.	Клайд смотрел в пространство, и перед ним возникало смутное, щекочущее нервы видение, в значении которого он даже сам себе не хотел признаться.
And then the temperaments and the philosophy of these boys - Kinsella, short and thick and smooth-faced and a little dull, as Clyde saw it, but good-looking and virile, and reported to be a wizard at gambling, who, throughout the first three days at such times as other matters were not taking his attention, had been good enough to continue Hegglund's instructions in part.	А нравы и философия всех этих юнцов!.. Кинселла, низенький, толстый, добродушный и глуповатый, как казалось Клайду, но довольно красивый и мужественный, по рассказам -отчаянный картежник, первые три дня отдавал все свободное время обучению новичка, начатому Хеглендом.
He was a more suave, better spoken youth than Hegglund, though not so attractive as Ratterer, Clyde thought, without the latter's sympathetic outlook, as Clyde saw it.	Он был вежливее и говорил правильнее, чем Хегленд, но показался Клайду, не таким привлекательным и симпатичным, как Ретерер.
And again, there was Doyle - Eddie - whom Clyde found intensely interesting from the first, and of whom he was not a little jealous, because he was so very good-looking, so trim of figure, easy and graceful of gesture, and with so soft and pleasing a voice.	И этот Эдди Дойл, который с самого начала очень заинтересовал Клайда и которому Клайд немало завидовал, так он был хорош собой - с изящной фигурой, красивыми, грациозными движениями и мягким, приятным голосом.
He went about with an indescribable air which seemed to ingratiate him instantly with all with whom he came in contact - the clerks behind the counter no less than the strangers who entered and asked this or that question of him.	Необычайно обаятельный, он мгновенно пленял всякого, с кем сталкивался, как служащих отеля, так и посторонних, которым случалось обратиться к нему с вопросом.