Американская трагедия

His shoes and collar were so clean and trim, and his hair cut and brushed and oiled after a fashion which would have become a moving-picture actor.	Ботинки его и воротничок ослепительно блестели, волосы были подстрижены, причесаны и напомажены по последней моде, точно у киноактера.
From the first Clyde was utterly fascinated by his taste in the matter of dress - the neatest of brown suits, caps, with ties and socks to match.	Клайда сразу же покорили его вкус и уменье одеваться - его изящнейшие коричневые костюмы, кепи, его галстуки и носки, подобранные в тон.
He should wear a brown-belted coat just like that.	Он будет носить коричневое пальто такого же покроя, с поясом, думал Клайд.
He should have a brown cap.	И точно такую же коричневую кепку.
And a suit as well cut and attractive.	И так же хорошо сшитый, изящный костюм.
Similarly, a not unrelated and yet different effect was produced by that same youth who had first introduced Clyde to the work here - Hegglund - who was one of the older and more experienced bell-hops, and of considerable influence with the others because of his genial and devil-may-care attitude toward everything, outside the exact line of his hotel duties.	Примерно такое же впечатление произвел на Клайда и тот паренек, который первым знакомил его с работой, - Хегленд. Один из самых старших по возрасту и наиболее опытных рассыльных в отеле, Хегленд оказывал большое влияние на других своим веселым, беззаботным отношением ко всему, что выходило за пределы его прямых служебных обязанностей.
Hegglund was neither as schooled nor as attractive as some of the others, yet by reason of a most avid and dynamic disposition - plus a liberality where money and pleasure were concerned, and a courage, strength and daring which neither Doyle nor Ratterer nor Kinsella could match - a strength and daring almost entirely divested of reason at times - he interested and charmed Clyde immensely.	Он не был так образован или миловиден, как некоторые другие, но он очень заинтересовал Клайда, очаровал его своим пылким, энергичным характером, своей щедростью, когда дело касалось денег и развлечений, наконец, храбростью, силой, смелостью, - тут с ним не могли сравняться ни Дойл, ни Ретерер, ни Кинселла, - он был силен и смел подчас до безрассудства.
As he himself related to Clyde, after a time, he was the son of a Swedish journeyman baker who some years before in Jersey City had deserted his mother and left her to make her way as best she could.	Как он сам позднее рассказал Клайду, он был сыном шведа, подмастерья пекаря, который несколько лет назад бросил его мать в Джерси-Сити на произвол судьбы.
In consequence neither Oscar nor his sister Martha had had any too much education or decent social experience of any kind.	Поэтому ни Оскар, ни его сестра Марта не могли получить сносного воспитания или завести сколько-нибудь приличные знакомства.
On the contrary, at the age of fourteen he had left Jersey City in a box car and had been making his way ever since as best he could.	Четырнадцати лет Оскар бежал из Джерси-Сити в товарном вагоне и с тех пор сам пробивал себе дорогу в жизни.
And like Clyde, also, he was insanely eager for all the pleasures which he had imagined he saw swirling around him, and was for prosecuting adventures in every direction, lacking, however, the nervous fear of consequence which characterized Clyde.	Он, как и Клайд, безрассудно стремился броситься в водоворот наслаждений, которым казалась ему окружающая жизнь, и готов был на любые приключения, но при этом не знал свойственного Клайду нервного страха перед последствиями.