Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга IV

После этого последовало несколько прямых вопросов, заданных, судя по всему, либо солиситором Дорси, либо нотариусом Фебруари [фамилия спрашивавшего в документе не была указана]. В частности, служанку спросили, почему она отказывалась взаимодействовать с правоохранительными органами и «предпочла», чтобы её заперли под замок, неужели из-за того, что Люсиль просила её об этом? Минола ответила утвердительно. Другой вопрос касался того, оказывалось ли на свидетельницу воздействие со стороны лиц, присутствовавших в кабинете Речь шла о детективах Пикетте (Pickett), Крейвенсе (Cravens), Кэмпбелле (Campbell) и человеке, задавшем этот вопрос [он себя не называл и кто это не совсем понятно]. Минола ответила отрицательно.

Члены семьи Мэри Фэйхан: тетя Мэтти (Mattie), младшая сестра матери; мать Франсиз (Frances), старшая сестра Олли (Ollie).

Наконец свидетельнице задали последний вопрос и он представляется настолько любопытным, что его имеет смысл воспроизвести дословно: «Вы делаете это [заявление] по собственной воле и согласны с их присутствием [речь о поименованных выше лицах] и в присутствии мистера Гордона, своего защитника?» («You make it of your own free will and accord in their presence and in the presence of Mr. Gordon, your attorney?»). И Минола также ответила на этот вопрос утвердительно.

Но мы совершенно точно знаем, что Джордж Гордон, адвокат Минолы МакНайт, при оформлении ею «cтейтмента» не присутствовал, хотя и находился буквально в нескольких метрах за дверью кабинета! Эта мелочь весьма выразительно показывает то, как обделывались дела полицией Атланты в ту пору. Полиция нарушала права граждан, держала свидетеля под замком, самыми циничными приёмами препятствовала встрече с адвокатом, а нотариус фактически покрывал эти нарушения, фабрикуя недостоверные документы за своей подписью. O tempora, o mores!

Как видим, «стейтмент» Минолы МакНайт бросил на Лео Макса Франка тень очень опасного подозрения. Из этого документа видно, что между супругами в ночь с 26 на 27 апреля — то есть сразу после убийства Мэри Фэйхан — произошёл некий разлад, закончившийся тем, что муж напился виски, а жена отказалась разделить с ним ложе и легла на ковре в спальне. То есть как бы рядом, но не вместе. Затем последовал странный разговор, в ходе которого Лео Франк заявил супруге о намерении покончить жизнь самоубийством. И уже после взятия Лео Франка под стражу его жена делилась с кухаркой переживаниями по этому поводу, из чего можно было заключить, что она находилась в растерянности и даже в панике.

Учитывая то, что на протяжении 2 недель Люсиль не навещала арестованного Лео, всё это в совокупности наводило на мысль об осведомленности жены в виновности мужа в убийстве девочки и её желании дистанцироваться от этой отвратительной истории.

Но самая большая загадка «стейтмента» Минолы МакНайт заключается не в этом, вернее, не только в этом. А в том, что солиситор Дорси, получив столь ценный для обвинения документ, почему-то не освободил Минолу из-под стражи. Адвокату Гордону пришлось буквально выцарапывать её из лап полиции и для этого обращаться в суд. Что может означать странное нежелание Дорси отпускать свидетельницу на свободу, ведь она, вроде бы, выполнила свою миссию и дала весьма полезные для обвинения показания?!

Ответ может быть только один — Хьюг Дорси рассчитывал склонить Минолу МакНайт к некоему изменению первоначально продиктованного ею «заявления», дабы в новой редакции этого документа обвинительные доводы были максимально усилены. То, что рассказала свидетельница в «стейтменте» от 3 июня, бросало тень на Лео Франка, но многие утверждения Минолы можно было трактовать весьма широко и притом безо всякой привязки к убийству Мэри Фэйхан. Ну в самом деле, мало ли какие интимные обстоятельства могут послужить поводом для размолвки супругов! То, что Люсиль впала в панику после ареста мужа — так это естественная для любой любящей жены эмоциональная реакция, то, что Люсиль отказалась лечь вместе с пьяным мужем, также можно объяснять массой всевозможных причин, никак не связанных с признанием в убийстве. И увеличение денежных выплат кухарке ничего не доказывает, кроме того, что она вкусно готовит!

Другими словами, рассказ Минолы МакНайт о событиях в доме Селиг был, конечно же, для обвинения интересен и во многих отношениях полезен, он ничего не доказывал и мог быть по многим позициям оспорен в суде адвокатами. Солиситор Дорси явно рассчитывал «выжать» из чернокожей кухарки много больше и наверняка бы он добился бы своего, но упрямый адвокат Гордон сломал «игру» обвинителя и тому пришлось довольствоваться полученным результатом.