Американский орёл

— Больно, блин… бля, исполняй свой долг. Насколько преданным ты можешь быть? — Шаги стали громче. Он прокашлялся и сказал: — Надеюсь, блин, ты понимаешь, что наделал… один человек… надеюсь, ты понимаешь, что наделал…

— Понимаю, — резко бросил Сэм. — Слушай, всё будет хорошо, тебя отвезут к врачу, а Сара и Тоби, благодаря тебе, будут свободны. Вот, увидишь.

Тони качнул головой и хрипло произнёс:

— Сэм, братишка, ты поступил правильно. Скажи Саре и Тоби… скажи им…

Не успел Тони закончить, как в крошечном помещении возникли люди в костюмах, а впереди всех специальный агент ФБР Джек Лакутюр. Сэм повернулся к нему, начал говорить, но Лакутюр достал револьвер и выстрелил Тони в голову, оглушив Сэма.

Глава пятьдесят шестая

Сэм кричал, вопил, плевался кровью, размахивал руками, но агенты ФБР схватили его за руки и разоружили.

— Убрать отсюда тело! — выкрикнул Лакутюр. — Живо, мать вашу!

Посреди криков, ругани и слёз, всего за несколько секунд агенты подхватили тело Тони и потащили. Голова его колотилась о настил, повсюду разлетались ошмётки мозгов и костей. Лакутюр распоряжался, пока Сэм бился в объятьях пары крепких фбровцев.

— Ладно, оставьте нас на пару минут, — сказал Лакутюр. — Валите отсюда, все.

Сэма отпустили, он плакал и ругался. Агенты подчинились и вышли в узкую дверь. Лакутюр стоял на месте с револьвером в руке.

— Угомонись, инспектор, иначе я тебя пристрелю, — сказал он. — После этого в учебники истории ты войдёшь, как соучастник своего братца. А твои жена и сын состарятся за колючей проволокой. Решай, бля.

Сэм стоял, по щекам его текли слёзы. Радио продолжало болтать, Лакутюр пнул его носком начищенного ботинка, оно упало, разбилось и стихло.

— Ну, вот, — сказал фбровец. — Теперь, поболтаем.

— Не обязательно было его убивать! Сука ты, необязательно было его убивать!

— Ой, дружок, прости, но обязательно. Видишь ли, никакого суда и громких заголовков не будет. Будет только лишь статья о провалившемся заговоре с целью убийства Гитлера. Именно это и узнает весь мир. А ты будешь играть свою роль. Хороший брат, который нихрена не знал. Но если скажешь хоть слово о том, что было, твои жена и сын никогда не выйдут на волю.

Сэм так сильно дрожал, что даже не мог дышать. Руки без оружия казались пустыми. Он передвинулся, что-то ощутил ногой на полу.

Винтовка Тони.

— Хорошая мысль, привести нас сюда, — сказал Лакутюр. — Ты отлично справился, инспектор. Может, расскажешь, как ты догадался, что он здесь?

— Вы за мной следили, — выдавил из себя Сэм. — Всё время. Ходили за мной.

Лакутюр кивнул.

— Ага, особенно сегодня. Думаешь, те наблюдатели были заняты лишь тем, что следили за гаванью? Нет, блин. Они также были заняты наблюдением за тобой. Смотрели, куда ты пошёл. Блин, к тому моменту, когда ты добрался до церкви, я с ног сбился, гоняясь за тобой. Видишь ли, был момент, когда…

Сэм пнул разбитое радио, Лакутюр опустил взгляд, достаточно надолго, чтобы Сэм успел опуститься на колено, схватить винтовку, увидеть удивлённое выражение в глазах Лакутюра, скользнуть пальцем по скобе, нажать на спусковой крючок и…

Щёлк.

Он отчаянно дёрнул затвором, на пол упала и покатилась несработавшая пуля.

Щёлк.

На лице Лакутюра мелькнула улыбка.

Сэм замер в нелепой позе. Он бросил винтовку под ноги Лакутюру.

— Подстава. Гнусные вы твари. Подстава. Заряженная винтовка, которая не выстрелила бы.

Фбровец торжественно кивнул.

— Твой брат не сбегал из трудового лагеря. Мы буквально выдали ему билет на волю, сделали так, чтобы его не схватили по дороге, устроили всё так, чтобы он поверил в то, что участвовал в заговоре против Гитлера. Были привлечены и другие люди, попутчики, в основном, местные коммуняки с парочкой ребят из НКВД, сейчас их берут. Даже мы с Грёбке играли свои роли — сновали по полицейскому участку, изучали ваши с ним дела. Твой брат, инспектор, оказался идеальным козлом отпущения. Тупой дебил даже не додумался отстрелять винтовку. У неё боёк неисправен. Ты тоже справился со своей ролью.

— Привёл вас прямо к нему. — Слова буквально застревали в горле. — Зачем?

— За тем, что, когда Гитлер выяснит, что ФБР Царя-рыбы спасло жопу этому «колбаснику», его настроение сразу улучшится, — сказал Лакутюр. — Возможно, он пойдёт на большие уступки в договорённостях. Купит больше бомбардировщиков, кораблей, орудий, потратит целое состояние на уничтожение «красных», даст нашим людям работу. Для нас и для них настанет новая эпоха. — Лакутюр сунул руку в карман пальто, достал небольшой бинокль на кожаном шнуре. Он протянул его Сэму, тот взял бинокль одной рукой. — Давай, посмотри, — сказал Лакутюр, махнув револьвером. — Подойди и скажи, что видишь.

Сэм медленно подошёл к отверстию в стене и поднял бинокль. Он взглянул на гавань, на военно-морской порт, на пришвартованную шлюпку. Там толпились люди, и Гитлер, который шёл мимо почётного караула из матросов и морпехов. На противоположном конце строя, возле открытого кабриолета, стоял президент.

— Ну, инспектор, что видишь?

Сэм повернулся.

— Ничего. Мне не на что там смотреть.