Американский орёл

— Нет никаких шпионов, — уверенно произнёс Сэм. — Мы в безопасности. Ты, мама, да я.

Сколько отцов вели со своими сыновьями такие беседы, прежде чем их задержали, арестовали, разрушили семьи, а детей отправили в приюты? «О, там снаружи полно плохих дядек, Господи, как же мне тебя от них защитить?» — подумал он.

Сэм прочистил горло.

— А теперь порадуй нас и ложись спать, лады? И никаких кошмаров.

— Лады, пап.

— И веди себя в школе хорошо, ладно? Чтобы никаких записок от учителей, хорошо?

— Я постараюсь, пап, — пробормотал Тоби, практически засыпая.

Сэм поцеловал русые волосы сына, встал и подошёл к двери. Раздался тихий голос:

— Пап, можно я немножко послушаю детекторный приёмник?

Детекторный радиоприёмник являлся проектом «детёнышей-скаутов». Пусть послушает музыку, вестерн или страшилку… хотя, нет, его добрый мальчуган скорее станет слушать новости о том, как плохие дядьки издеваются над малышами в Манчжурии, в Китае, Индокитае, России, Финляндии или Бирме, или…

Сэм ощутил головокружение. О чём он реально хотел рассказать сыну, так это о том, что были времена, когда радио не было переполнено новостями из-за океана, о том, что президентом нужно восхищаться, что людям нужно работать, а безработица не превышает 40 процентов. Когда газетная бумага не выдавалась по государственным дотациям. И пускай стране удалось избежать участия в кровавых конфликтах на Тихом океане и в Европе, сейчас казалось, что она вела бесконечную войну сама с собой, со всеми этими арестами, задержаниями и трудовыми лагерями, и всё это управлялось человеком, который не имел права жить в том же доме, где жили Эйб Линкольн, Тедди Рузвельт и Вудро Вильсон.

Но сегодня…

— Нет, — ответил Сэм. — Я не хочу, чтобы ты сегодня слушал радио. Ложись спать, лады?

— Лады, пап.

Сэм тихо прикрыл дверь.

Глава шестая

Свиной рулет заветрился, а картошка остыла, но Сэм всё равно принялся жадно есть, пока Сара расспрашивала его о трупе. Он что-то мычал, когда надо, а сам спешил со всем разобраться, чтобы подняться наверх, починить раковину и оставить уже, наконец, эту длинную ночь и этот длинный день позади. Однажды за время ужина зазвонил телефон — один длинный звонок и три коротких, но они не обратили на него внимания. Их звонок на этой местной выделенной линии был два длинных и два коротких, а тот относился к Коннорсам, живущим дальше по улице.

Он отставил стул, поцеловал жену в щёку и сказал:

— Вот я и вернулся немного детка. Малой уснул и…

Сара принялась убирать посуду.

— Давайте дальше, инспектор. Вам ещё есть чем заняться, а малому лучше бы продолжать спать, если вы хотите, чтобы вам повезло.

— Мне повезло в тот день, когда ты сказала «да», — сказал он, нарочито глядя в вырез её платья, когда она склонилась, чтобы взять его тарелку.

Ещё одна мимолётная улыбка, она сделала лёгкий жест рукой, словно отмахиваясь от него, как от назойливой мухи.

— Знаете, что, инспектор? Вы абсолютно правы. А теперь позвольте мне гордиться собой и принимайтесь за работу.

— Надеюсь, это не вся работа, — парировал он, но Сара уже отошла к раковине и включила горячую воду.

Складывалось впечатление, будто она игнорировала его. Такова была Сара. Порой она болтала, преисполненная детским энтузиазмом, порой была тихой, а теперь и вовсе умолкла, размышляя о чём-то неведомом. Перемена её настроения была похоже на то, как если открыть окно и впустить в помещение холодный ветер, и он понимал, что связано это было с Подземкой. Не в силах совладать с собой, Сэм подумал о Донне, работавшей в «Хижине», её жадной улыбке и горячем теле, он вспомнил, насколько… с Донной было просто. Нет, неправильное слово. Донна была незамысловатой. Вот. Просто незамысловатой. Сара… вот, она была замысловатой.

Так, почему тогда в школе он встречался не с Донной?

«Забудь, — одёрнул он себя. — То было в прошлом, а сейчас — это сейчас».

Он спустился вниз в подвал с земляным полом, прошёл мимо угольной печи, и зашёл в пристройку к дому, где взял с верстака сумку с инструментами. В углу около печки висела старая простынь. Сэм одёрнул простынь в сторону. Там на бетонном фундаменте стояла койка. На одной её стороне лежала подушка, а на другой свёрнутое шерстяное одеяло. Он взглянул на койку и подумал: «Пойдёт на благотворительность». То была их личная шутка насчёт станции Подземки. Но одно дело, когда занимаешься этим, пока бушуют в Вашингтоне или в Батон-Руж. И совсем другое дело, когда неприятности стоят на пороге твоего собственного дома, особенно, если доставил их твой собственный начальник. Что Сэм знал о Подземке в Портсмуте?

«Дохера, — подумал он. — Дохера».

Держа сумку с инструментами в руке, он поднялся по лестнице, прошёл через гостиную и вышел на улицу. Дождь, наконец, прекратился. Сэм прошёл на задний двор, где имелась лестница, ведущая на второй этаж. Он поднялся по скрипучим ступеням на самый верх и постучал в дверь. Пришлось стучать дважды, пока она, наконец, не открылась.

— Инспектор Миллер! — прогремел знакомый голос. — Так рад вас видеть.

Дверь открылась.