Американский психопат

– Бери с собой Эвелин, – выкрикивает Ван Паттен. – Она тоже милашка. Скажи ей, чтобы ждала нас в «Зевс-баре» в девять тридцать.

– Хорошо, хорошо, – кричу я перед тем, как переключиться на другую линию.

– Я не оценила этого, Патрик, – произносит Эвелин.

– Увидимся в девять тридцать в «Зевс-баре»? – предлагаю я.

– Могу я взять с собой Сташа и Вэнден? – кокетливо спрашивает она.

– Это ту татуированную? – в ответ кокетливо спрашиваю я.

– Нет, – вздыхает она. – Не татуированную.

– Отклоняется. Отклоняется.

– Ну, Патрик, – ноет она.

– Слушай, будь счастлива, что тебя саму пригласили, так что… – Мой голос замирает.

Молчание, во время которого я чувствую себя не так уж плохо.

– Ну ладно, давай встретимся там, – говорю я. – Прости.

– Хорошо, – примирительно говорит она. – В девять тридцать?

Я переключаюсь на другую линию, прерывая беседу Макдермотта с Ван Паттеном о том, можно ли носить синий костюм на тот же манер, как пиджак в морском стиле.

– Алло, – вмешиваюсь я. – Заткнитесь. Все меня внимательно слушают?

– Да, да, да, – вздыхает скучающий Ван Паттен.

– Я звоню Синди, чтобы та убедила Эвелин ужинать с нами, – объявляю я.

– Но какого черта ты вообще пригласил Эвелин? – спрашивает один из них.

– Мы шутили, идиот, – добавляет другой.

– Ох, хороший вопрос, – заикаясь, говорю я. – Ох, подождите.

Отыскав ее телефон в записной книжке Rolodex, я набираю номер Синди. Проверив, кто звонит, она поднимает трубку.

– Привет, Патрик, – произносит она.

– Синди, – говорю я, – сделай мне одолжение.

– Хэмлин с вами, ребята, не ужинает, – произносит она. – Он пытался вам дозвониться, но все линии были заняты. У вас что, нет линии ожидания?

– Разумеется, у нас есть линия ожидания, – говорю я. – Что мы, по-твоему, варвары?

– Хэмлин не идет, – бесстрастно повторяет она.

– И что же он будет делать? – спрашиваю я. – Ботинки чистить?

– Он ужинает со мной, мистер Бэйтмен.

– А как же твое, мм, кустарное мероприятие? – спрашиваю я.

– Хэмлин все перепутал, – отвечает она.

– Зайчик мой, – начинаю я.

– Да? – спрашивает она.

– Зайчик мой, ты встречаешься с мудаком, – нежно произношу я.

– Спасибо, Патрик. Очень мило.

– Зайчик, – предостерегаю я, – ты встречаешься с самым большим недоумком в Нью-Йорке.

– Ты говоришь так, как будто я этого не знаю, – зевает она.

– Зайчик, ты встречаешься с вечно мятущимся, нерешительным недоумком.

– Тебе известно, что у Хэмлина шесть телевизоров и семь видеомагнитофонов?

– Он когда-нибудь пользовался тренажером для гребли, который я подарил ему?

– Не пользовался, – отвечает она. – Ни разу.

– Зайчик, он недоумок.

– Прекрати называть меня зайчиком, – раздраженно произносит она.

– Слушай, Синди, если бы ты выбирала между чтением «WWD» и… – Я останавливаюсь, неуверенный, что собираюсь сказать. – Слушай, сегодня что-нибудь идет? – спрашиваю я. – Что-нибудь… нешумное?

– Патрик, чего ты хочешь? – вздыхает она.

– Я хочу мира, любви, дружбы, понимания, – бесстрастно произношу я.

– Чего-ты-хочешь? – повторяет она.

– Почему бы вам вдвоем не пойти с нами?

– У нас другие планы.

– Но Хэмлин сделал проклятый заказ, – возмущенно кричу я.

– Ну а вы, ребята, воспользуйтесь им.

– Почему бы тебе не пойти? – сладострастно спрашиваю я. – Отправь недоумка к «Хуаните» или куда-нибудь…

– Я думаю, что не пойду с вами, – говорит она. – Извинись за меня перед ребятами.

– Но мы идем в «Кактус», то есть в «Зевс-бар», – говорю я, потом, в замешательстве, добавляю: – Нет, в «Кактус».

– Вы что, правда, ребята, туда идете? – спрашивает она.

– А что?

– Общественное мнение гласит, что приличные люди там не ужинают, – произносит она.

– Но Хэмлин сам, блядь, заказывал столик! – ору я.

– И он заказал столик там? – пораженная, спрашивает она.

– Сто лет назад! – ору я.

– Слушай, – говорит она, – мне пора одеваться.

– Меня это совсем не радует, – замечаю я.

– Главное – спокойствие, – произносит она и вешает трубку.

Я возвращаюсь на другую линию.

– Бэйтмен, я знаю, это звучит неправдоподобно, – говорит Макдермотт, – но вакуум расширяется.

– Я не желаю мексиканской кухни, – заявляет Ван Паттен.

– Погоди, у нас не будет мексиканской кухни, разве нет? – говорю я. – Я что-то путаю. Разве мы не идем в «Зевс-бар»?

– Нет, дурень, – фыркает Макдермотт. – Мы не смогли попасть в «Зевс-бар». «Кактус». «Кактус» в девять.

– Но я не хочу мексиканскую, – говорит Ван Паттен.

– Ты ведь сам, Ван Паттен, заказывал столик, – вопит Макдермотт.

– Я тоже не хочу, – внезапно говорю я. – Ну почему мексиканская?

– Это не мексиканская, – раздраженно произносит Макдермотт. – Это, как ее, «новая мексиканская кухня», тапас, или что-то такое южное. Что-то в этом роде. Подождите. Мне звонят.

Щелчок, на линии остаемся мы с Ван Паттеном.

– Бэйтмен, – вздыхает Ван Паттен, – моя эйфория быстро проходит.

– О чем ты? – На самом деле я пытаюсь вспомнить, где договорился с Эвелин и Жанетт встретиться с нами.

– Давай закажем столик где-нибудь еще, – предлагает он. Подумав над этим, я подозрительно осведомляюсь: «И где же?»