Американский психопат

– В «Тысяча девятьсот шестьдесят девять», – произносит он, искушая меня. – А? В «Тысяча девятьсот шестьдесят девять»?

– Туда бы я пошел, – признаюсь я.

– Как поступим? – спрашивает он.

Я думаю.

– Заказывай. Быстро.

– Ладно. На троих? Пятерых? На сколько человек?

– Человек на пять – на шесть, наверное.

– Ладно. Подожди.

Едва он отключается, как возвращается Макдермотт.

– А где Ван Паттен? – спрашивает он.

– Он… пошел пописать, – отвечаю я.

– Почему ты не хочешь пойти в «Кактус»?

– Потому что меня охватила экзистенциальная паника, – вру я.

– Тебе кажется, что это вполне достаточная причина, – произносит Макдермотт. – А мне нет.

– Алло? – говорит Ван Паттен, включаясь обратно. – Бэйтмен?

– Ну? – спрашиваю я. – Макдермотт тоже здесь.

– Нет. Мексиканцы исключаются.

Черт.

– Что происходит? – спрашивает Макдермотт.

– Так, ребята, мы хотим «Маргариту»? – спрашивает Ван Паттен. – Или нет?

– Я бы согласился на «Маргариту», – произносит Макдермотт.

– Бэйтмен? – спрашивает Ван Паттен.

– Я бы предпочел несколько бутылок пива, желательно не мексиканского, – говорю я.

– Вот черт, – произносит Макдермотт. – Мне звонят. Подождите. – Он отключается.

Если я не ошибаюсь, сейчас полвосьмого.

Через час мы все еще спорим. Мы отменили заказ в «Кактусе», и, возможно, наш столик уже заказан кем-то еще. Запутавшись, я отменил столик в «Зевс-баре», который мы не заказывали. Жанетт уже вышла из дому, и с ней невозможно связаться, а я не имею понятия, в какой ресторан она пошла, и не помню, где договорился встретиться с Эвелин. Ван Паттен, уже успевший выпить две рюмки «Абсолюта», интересуется детективом Кимболлом и о чем мы с ним говорили, но все, что я помню, – это как какие-то люди проваливаются в трещины.

– А ты с ним говорил? – спрашиваю я.

– Угу, угу.

– И что он сказал? Что случилось с Оуэном?

– Пропал. Просто исчез. У-ф-ф-ф, – говорит он. Слышен звук открывающегося холодильника. – Не было никакого несчастного случая. Ничего. Никакой информации.

– Да, – говорю я. – Я просто в недоумении.

– Ну, Оуэн был… я не знаю, – говорит он. Слышно, как открывают пиво.

– Что ты сказал ему, Ван Паттен? – спрашиваю я.

– Все то же самое, – вздыхает он. – Что он носил желтые и коричневые галстуки. Обедал в «Двадцать один». Что в действительности он не был в арбитраже, как думал Тимбл, а занимался корпоративными слияниями. Все то же самое. – Я почти вижу, как он пожимает плечами.

– Что еще?

– Дай подумать. Что он не носил подтяжек. Человек ремня. Что он завязал с кокаином и симпатизировал пиву. Ну, ты же сам знаешь, Бэйтмен.

– Он был дебилом, – говорю я. – А сейчас он в Лондоне.

– Господи, – бормочет он, – умственные способности действительно, блядь, в упадке.

Макдермотт включается обратно:

– Так. Ну и куда теперь?

– Сколько времени? – спрашивает Ван Паттен.

– Полдесятого, – вдвоем отвечаем мы.

– Постойте, а что с «Тысяча девятьсот шестьдесят девять»? – спрашиваю я Ван Паттена.

– А при чем тут «Тысяча девятьсот шестьдесят девять»? – Макдермотт не в курсе.

– Не помню, – признаюсь я.

– Закрыт. Заказы не принимают, – напоминает мне Ван Паттен.

– Может, все-таки «Тысяча пятьсот»? – спрашиваю я.

– «Тысяча пятьсот» уже закрыт, – орет Макдермотт. – Кухня закрыта. Ресторан закрыт. Поздно. Нам придется идти в «Кактус».

Молчание.

– Алло, алло, где вы, ребята? – вопит он, теряя голову.

– Энергичный, как пляжный мячик, – произносит Ван Паттен.

Я смеюсь.

– Вы думаете, это смешно? – говорит Макдермотт.

– Да, и что? Что ты сделаешь? – спрашиваю я.

– Ребята, я волнуюсь, что мы не закажем столик и до двенадцати.

– А ты уверен насчет «Тысяча пятьсот»? – спрашиваю я. – По-моему, это странно.

– Все, проехали, – кричит Макдермотт. – Ты хочешь спросить – почему? Потому-что-они-закрылись. И-закрывшись-перестали-принимать-заказы! Ты-меня-слышишь?

– Э, не ссы, милый, – хладнокровно произносит Ван Паттен. – Мы идем в «Кактус».

– У нас там был заказ на десять, хотя нет – пятнадцать минут назад, – говорит Макдермотт.

– Мне кажется, я отменил его, – замечаю я, глотая еще один ксанакс.

– А я заново заказал, – говорит Ван Паттен.

– Ты неоценим, – монотонно замечаю я.

– Я успеваю туда к десяти, – говорит Макдермотт.

– Учитывая, что мне надо остановиться у банкомата, я буду там в десять пятнадцать, – медленно говорит Ван Паттен, считая минуты.

– А как быть с тем, что Жанетт и Эвелин встречаются с нами в «Зевс-баре», где мы не заказали столик? Кто-нибудь думал об этом? – с сомнением спрашиваю я.

– Но «Зевс-бар» закрыт, к тому же мы отменили заказ, которого у нас и вовсе не было, – говорит Макдермотт, пытаясь сохранять спокойствие.

– По-моему, я сказал и Эвелин, и Жанетт, что мы встретимся там, – говорю я, от ужаса зажимая рот рукой.

После паузы Макдермотт интересуется:

– Тебе что, нужны неприятности? Нарываешься?

– Мне звонят, – говорю я. – О боже. Сколько времени? Мне звонят.

– Наверное, кто-то из девушек, – радостно произносит Ван Паттен.

– Подождите, – визжу я.

– Удачи, – говорит Ван Паттен перед тем, как я переключаюсь.