Американский психопат

Тем временем я покупаю грамм у человека, похожего на Майка Дональдсона, и через десять минут, пока я наблюдаю за танцующей девкой и взвешиваю за и против насчет того, а не стоит ли кинуть Эвелин, она возвращается с двумя наполовину наполненными фужерами. Судя по ее лицу, она негодует.

– Это «Корбель», – кричит она. – Давай уйдем.

Я отрицательно качаю головой и тоже ору:

– Пойдем в туалет.

Эвелин идет за мной.

Туалет в «Чернобыле» один – общий. Там уже присутствуют две другие пары: одна пара заперлась в единственной кабинке, вторая пара с нетерпением ждет, когда кабинка освободится, – как и мы. На девушке топ на лямках из шелкового джерси, шифоновая юбка и шелковые туфли с завязками, все от Ralph Lauren. На парне костюм какой-то итальянской марки, то ли William Fioravanti, то ли Vincent Nicolosi, а может, Scali. У обоих стаканы с шампанским: у него – полный, у нее – пустой. Тишина, только из кабинки доносится шмыганье и приглушенный смех. Дверь в туалет такая толстая, что музыки совершенно не слышно, только глухое буханье ударных. Парень нетерпеливо постукивает ногой. Девица все время вздыхает и странно взмахивает головой, отчего волосы соблазнительно струятся по ее плечам. Потом она смотрит на Эвелин и на меня, шепчет что-то своему парню, потом снова что-то шепчет, тот кивает, и они уходят.

– Слава богу, – шепчу я, нащупывая грамм в своем кармане, потом обращаюсь к Эвелин: – Ты почему притихла?

– Это все вальдорфский салат, – бормочет она, не глядя на меня. – Черт побери.

Раздается щелчок, дверь кабинки открывается, и оттуда выходит молодая пара: парень в двубортном костюме из шерстяной саржи, хлопчатобумажной рубашке и шелковом галстуке, все от Givenchy, на девушке – шелковое платье из тафты со страусиными перьями от Geoffrey Beene, серьги из позолоченного серебра от Stephen Dweck Moderne и бальные туфли от Chanel. Они незаметно вытирают носы, стоя перед зеркалом. Но как только мы с Эвелин собираемся войти в освободившуюся кабинку, в туалет влетает первая пара и пытается занять ее.

– Прошу прощения, – говорю я, расставив руки и закрыв ими вход. – Вы ушли. Теперь наша очередь, знаете ли.

– Мне так не кажется, – мягко говорит парень.

– Патрик, – шепчет сзади Эвелин, – ну пусти их…

– Нет. Теперь наша очередь, – отвечаю я.

– Да, но мы здесь ждали раньше.

– Послушай, я не хочу ссориться…

– А сам ссоришься, – замечает его скучающая подруга, умудрившись все-таки выдавить улыбку.

– О господи, – бормочет позади Эвелин, выглядывая из-за моего плеча.

– Послушай, давай прямо здесь, – предлагает девка, которой я не отказался бы засадить.

– Ну и сучка, – бормочу я, качая головой.

– Послушай, – смягчаясь, произносит парень, – пока мы спорим, кто-то из нас уже мог бы быть там.

– Да, – отвечаю я. – Мы.

– Бог ты мой, – говорит девушка, уперев руки в боки и глядя на нас с Эвелин. – Кого они только сюда пускают!

– Вот сучка, – не верю я своим ушам. – Тебе известно, что ты ведешь себя мерзко?

Поперхнувшись, Эвелин сжимает мое плечо («Патрик!»).

Парень, прислонившись к двери, уже начал нюхать свой кокаин, черпая порошок из коричневого пузырька и хихикая после каждой порции.

– Твоя подруга – законченная сука, – обращаюсь я к парню.

– Патрик, – говорит Эвелин, – прекрати.

– Она сука, – говорю я, показывая на девушку.

– Патрик, извинись, – говорит Эвелин.

У парня начинается истерика, запрокинув голову, он громко шмыгает и пытается восстановить дыхание.

– О господи, – испуганно произносит Эвелин. – Почему ты смеешься? Защищай ее.

– Зачем? – пожимает плечами парень, обе его ноздри испачканы белым порошком. – Он прав.

– Я ухожу, Дэниэл, – едва не плачет девушка. – Это невыносимо. Я тебя ненавижу. И их ненавижу. Я предупреждала тебя еще в «Байсе».

– Давай, – отвечает парень. – Уходи. Давай же. Вали. Мне плевать.

– Патрик, что за кашу ты заварил? Это никуда не годится. – Эвелин отступает от меня на несколько шагов, потом добавляет, глядя на флуоресцентные лампочки: – И этот свет… Я ухожу.

Но она остается, словно чего-то ожидая.

– Я ухожу, Дэниэл, – говорит девушка. – Ты слышал?

– Давай, – машет ей рукой Дэниэл, рассматривая в зеркало свой нос. – Я сказал – вали.

– Я занимаю кабинку, – обращаюсь я ко всем. – Ничего? Никто не возражает?

– Разве ты не собираешься защищать свою подругу? – спрашивает Эвелин Дэниэла.

– Господи, ну что ты от меня хочешь? – смотрит он на нее в зеркало, вытирая нос и снова шмыгая. – Я пригласил ее на ужин. Представил ее Ричарду Марксу. Господи, ну что еще ей нужно?

– Может, мне нужно, чтобы ты его как следует отлупил, – говорит девица, указывая на меня.

– Дорогая, – качаю я головой, – если бы ты знала, что я могу с тобой сделать обыкновенной вешалкой.

– Прощай, Дэниэл, – после театральной паузы говорит девушка. – Я ухожу.

– Отлично, – отвечает Дэниэл, вынимая пузырек. – Мне же больше достанется.

– И не звони мне, – кричит она, открывая дверь. – Мой автоответчик включен, и я вижу, кто мне звонит!

– Патрик, – натянутым тоном говорит Эвелин, – я буду на улице.