Американский психопат

Наконец я узнаю Элисон: это девушка, с которой я развлекался прошлой весной на дерби в Кентукки, когда отдыхал там вместе с Эвелин и ее родителями. Я помню, как она кричала, когда я пытался запихнуть ей во влагалище свой кулак в перчатке, смазанной вазелином, зубной пастой и еще чем-то. Она была пьяна, под кокаином, а я связал ее проволокой и заклеил скотчем ей рот, лицо, грудь. Франческа раньше брала у меня в рот. Не помню где и когда, но она брала в рот, и это мне понравилось. Внезапно я вспоминаю с болью, что тогда, прошлой весной, я хотел посмотреть, как Элисон умрет, истекая кровью, но что-то меня остановило. Она была настолько обдолбана… «О господи», – стонала она несколько часов, кровь шла у нее из носа пузырями, но она так и не заплакала. Может быть, в этом была причина; может быть, это спасло ее. В тот уик-энд я выиграл крупную сумму, поставив на лошадь, которую звали Неприлично Голая.

– Ну… привет, – вяло улыбаюсь я, но вскоре самообладание возвращается ко мне.

Элисон вряд ли рассказала кому-нибудь о том случае. Ни одна живая душа не может знать о том милом чудовищном вечере. В полумраке, царящем у «Нелль», не видно, что я расплываюсь в улыбке:

– Да, я помню тебя. Ты была просто… – Я замолкаю, а потом рявкаю: – Просто насильница.

Она молчит и смотрит на меня так, как будто я враг человечества или что-то в этом роде.

– Господи, Тейлор спит или просто умер? – спрашивает Франческа, пожирая остатки моего шербета. – Бог ты мой, кто-нибудь читал сегодня «Page Six»? Там было обо мне и о Дейзи. А еще про Теффи.

Элисон поднимается, не глядя на меня:

– Я пойду найду Скипа внизу и потанцую.

Она уходит.

Возвращается Макдермотт и, усаживаясь рядом со мной, оценивающе оглядывает с головы до пят Элисон, которая протискивается мимо него.

– Удачно? – спрашиваю я.

– Фишка не легла, – отвечает он, вытирая нос.

Он берет мой стакан, нюхает содержимое, делает глоток и закуривает одну из сигарет Дейзи. Прикуривая, он смотрит на меня, представляется Франческе и опять глядит на меня.

– Не смотри на меня так остолбенело, Бэйтмен. Так бывает.

Я молчу, уставившись на него, а потом спрашиваю:

– Ты что, Макдермотт, фуфло мне гонишь?

– Нет, – говорит он. – Не повезло.

Я вновь замолкаю, смотрю на свои колени и вздыхаю:

– Слушай, Макдермотт, ты уже несколько раз этот фокус проделывал. Я знаю, что ты творишь.

– Я ее ебал. – Он снова шмыгает носом, показывая на какую-то девушку за столиком впереди нас. Макдермотт обильно потеет и воняет одеколоном Xeryus.

– Правда? Ух ты. А теперь послушай меня, – произношу я, потом замечаю кое-что уголком глаза. – Франческа!..

– Что? – поднимает она голову, капля мороженого стекает по ее подбородку.

– Ты что, ешь мой шербет? – показываю я на вазочку.

Она сглатывает, не сводя с меня глаз:

– Будь проще, Бэйтмен. Ну что ты хочешь от меня, великолепный самец? Тест на СПИД? О господи, кстати, видишь того парня, Краффта? Вот у него. Невелика потеря.

Парень, на которого указала Франческа, сидит рядом со сценой, где оркестр играет джаз. Его волосы зачесаны назад, лицо мальчишеское, он одет в костюм с брюками в складку, шелковую рубашку и светло-серый в горошек галстук от Comme des Garçons Homme. Парень потягивает мартини. Совсем нетрудно представить, как сегодня где-нибудь в спальне он лжет – возможно, даже девушке, сидящей рядом с ним (блондинка, большие сиськи, одета в платье с шипами от Giorgio di Sant’Angelo).

– Может, скажем ей? – спрашивает кто-то.

– Нет, – говорит Дейзи. – Не надо. Кажется, она настоящая стерва.

– Послушай меня, Макдермотт, – наклоняюсь я к нему. – У тебя есть наркотики. Я вижу это по твоим глазам. Не говоря уж о твоем, блядь, шмыганье.

– Не-а. Ничего. Не сегодня, милый, – качает он головой.

Раздаются аплодисменты джазовому оркестру – хлопает весь стол, даже Тейлор, которого нечаянно разбудила Франческа. Я, страшно огорченный, отворачиваюсь от Макдермотта и, как и все остальные, хлопаю в ладоши. К столу подходят Керон с Либби, и Либби говорит:

– Керон завтра должна ехать в Атланту. Съемки для Vogue. Нам надо идти.

Кто-то приносит счет, и Макдермотт оплачивает его своей золотой карточкой АmЕх, и это окончательно доказывает, что он уторчан, поскольку Макдермотт – известный скряга.

Снаружи душно и слегка моросит дождь, такой мелкий, что кажется, что это туман, сверкают молнии, но грома нет. Я иду за Макдермоттом в надежде вывести его на чистую воду, почти наталкиваюсь на человека в инвалидной коляске, который, как я помню, пробирался к входу, еще когда мы входили, – коляска ездит вперед-назад по тротуару, охрана в дверях не обращает на нее никакого внимания.

– Макдермотт, – кричу я. – Чем ты занимаешься? Дай мне наркотиков.