Американский рубикон

Масси несколько удивился тому, как все живо прореагировали на последнее сообщение.

— Я уверен, что местные власти займутся расследованием всех обстоятельств дела, не такая уж это большая неожиданность.

«Он ничего не собирается предпринимать, — со злостью подумал генерал. — Абсолютно ничего».

Андерсон монотонным голосом, делая паузы, продолжал зачитывать доклад, составленный в витиеватых выражениях. Радд раскрыл папку и стал следить за цифрами, которые приводил выступающий. «Та же ахинея, что и месяц назад», — подумал генерал.

Он с раздражением захлопнул папку и посмотрел по сторонам. Уитмен был единственным человеком, который действительно пользовался в стране популярностью, но и он вынужден был уступить Масси.

— Генерал Радд? — обратился к нему Уитмен, который вел совещание.

Радду потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, о чем его спрашивают. О запасах горючего для вооруженных сил…

— Имеющиеся запасы достаточны для сухопутных войск, а вот запасы дизельного горючего для военно-морского флота недостаточны. В качестве меры предосторожности на всех складах горючего введена дополнительная охрана.

Последним выступил Ливонас. Его доклад свелся к изложению личных впечатлений о настроениях и положении на западе страны. Радд подумал о том, что Ливонас являлся не только помощником вице-президента, а скорее был его вторым «я», хотя Ливонасу и недоставало опыта Уитмена. Но никогда нельзя сказать, что скрывается за внешним обликом. Генерал не был близок с Ливонасом и жалел об этом. Доклад мог показаться несколько предвзятым, хотя сам Ливонас был родом из Калифорнии.

Ливонас закончил выступление изложением предложения, которое губернатор Де Янг сделал Дженис Мак-Колл, и в кабинете воцарилась тишина. Радд однажды встречался с Де Янгом, и тот не понравился ему; Ливонас подтвердил его впечатление. Де Янг представлял опасность своей беспринципностью, однако Радд не мог понять, чего, собственно, добивается губернатор. Заинтересованность Де Янга конституционным съездом вполне могла таить в себе какой-то коварный замысел, рассчитанный на использование общественного мнения.

Масси поднялся, обошел вокруг стола и остановился с выражением решительности на лице. «Возможно, им все-таки удалось добиться своего, — отметил про себя Радд, — и Масси, наконец, понял, в каком положении находится страна и как необходимо ей твердое руководство. В конечном счете в этом ведь и состоит подлинное предназначение президента».

— Де Янг популярен, он — в ударе, и совершенно ясно, что он выступит против меня на выборах.

Он взглянул на Уитмена.

— Вы согласны?

Не дожидаясь ответа, президент продолжил:

— С ним будет нелегко совладать, он самый сильный противник на западе и юго-западе страны, и не исключено, что кое-кто и с юга переметнется на его сторону.

Радд был обескуражен и попытался собраться с мыслями. Выборы. Он о них совсем было забыл. Масси будет сопротивляться любым попыткам сразить его на выборах, конечно, он не из тех, кто тихо уступит свое место.

Масси указал на Андерсона.

— Роджер, Де Янг будет на вашей совести. Я хочу знать, что за организацию он создает в масштабах всей страны и кто его финансирует. Пусть ваши люди следят за всеми сообщениями в прессе, по радио и телевидению, за тем, что о нем говорят. Надо выяснить, насколько ему удалось уже вырваться вперед.

Ливонас с нескрываемым удивлением слушал президента.

— А как мы поступим в отношении обещания Де Янга о поставках нефти Мак-Колл…

Масси хотел ответить спокойно; но лицо его налилось краской, а голос выдал раздражение.

— Как мы поступим? Именно это мы сегодня весь день и обсуждаем, господин Ливонас. Разве вы ничего не поняли?

Теперь все внимательно смотрели на Масси, который отвернулся от Ливонаса, как бы не замечая его. Президент добавил с притворной искренностью:

— Припоминаю, как я боролся с Россом Хьюбеком на выборах в Филадельфии. Губернатор Де Янг во многом напоминает мне Хьюбека. У Хьюбека было то, что называется предвыборным взлетом, но что лопается как мыльный пузырь при первом дуновении…

Ему поддакивал лишь Роджер Андерсон, остальные в недоумении смотрели на президента. Масси, видимо, это почувствовал и замолчал. Уитмен сжалился над ним и поднялся, давая понять, что совещание закончилось.

— Благодарю вас, господин президент.

Секретарь включил свет, когда они выходили из кабинета. Радд взял со стула папку и направился к двери. Томас Масси уже пожимал на прощание руки. Когда очередь дошла до него, Радд автоматически предложил:

— Господин президент, если я могу быть чем-то полезен…

Масси выглядел каким-то отрешенным, и Радд не был до конца уверен, что президент вообще заметил его.

— Если вы, генерал, мне понадобитесь, я вас вызову.

Перед тем, как дверь захлопнулась, Радд увидел, как президент направился к письменному столу. Секретарь уже поставил на стол серебряный поднос, на котором аккуратным треугольником стояли высокий стакан с президентской эмблемой, небольшое серебряное ведерко для льда и неоткрытая бутылка виски «Чивас ригал роял салют» двадцатилетней выдержки.