Амирспасалар. Книга I

Велико было удивление Галуста и всей артели, когда на следующий день тиун без объяснения причин уволил армянских каменщиков. Вскоре Галуста снова вызвали на княжий двор и предложили подобру-поздорову убираться из Владимира.

— Впрочем, — добавил дьяк Онуфрий снисходительно, — я сам с вами поеду до Обези и за корм в дороге всей артели уплачу! Мукой али деньгами. А вы мне в пути помогите, добрые люди…

Что было делать бедным армянским каменщикам? Ругательски ругая новгородского купчину, сманившего их из Крыма, а заодно и старосту, поверившего в большие заработки на Суздальщине, стали они собираться в путь-дорогу. А предстояла она немалая и весьма опасная — через Дикое поле и Дешт-и-Кипчак к Дербенду.

Вскоре несколько тяжело груженных саней с анийцами и дьяком Онуфрием выехали по первопутку через Иринины ворота из Владимира. С дьяком ехал его племянник, угрюмый, рослый парень, не выпускавший бердыша из рук. На больших розвальнях везли мягкую рухлядь — ценные меха, зашитые в кожаные мешки. Сверху для укрытия навалили сена. Ехали долго, с бережением, избегая зимних кочевий и населенных мест. Дьяк Онуфрий сдержал обещание и снабдил артель дорожным припасом, выдал и корму для лошадей. Когда решали заночевать, останавливались засветло, чтобы не привлекать огнем костров недобрых людей. Дьяк ложился особо, прямо на тюках с мехами, а племянник ночью не спал, сторожил обоз попеременно с одним из каменщиков. В степи завывали голодные волки, но близко подойти к саням не решались. Проехав благополучно Донские степи и Дешт-и-Кипчак, подошли к Железным Воротам на берегу Каспия. Здесь начинались владения ширваншаха Ахситана. По прибытии в столицу царства — Шемаху каменщики увидели в городе много новых сооружений и решили остаться здесь на работу. Дьяк Онуфрий с племянником, давно сменив сани на скрипучую арбу, направились прямо на запад, через Ганджу и Шамхор, в Тбилиси.

Глава VIII. АХПАТСКАЯ АКАДЕМИЯ

Ахпатский архиепископ Барсег был намного моложе старшего брата князя Абуласана Арцруни. Исключительно красивой внешности, он мало походил на своего родича. Проводя большую часть времени в Тбилиси, где находилась его кафедра при армянском соборе Св. Георгия, веселый и общительный владыка любил соколиную охоту, не брезгал и чарой доброго вина. В качестве главы верующих армян в Картлийском царстве Барсег вынужден был изображать строгого блюстителя церковных канонов, особенно в глазах санаинских и ахпатских отцов, составлявших наиболее непримиримое крыло Армянской церкви.

Получив тайный донос на вольнодумца Мхитара Гоша, архиепископ Барсег поручил секретарю академии вардапету Минасу вызвать Гоша из Нор-Гетика для обсуждения его труда на заседании академии. Высокопреосвященный хорошо помнил, что Мхитар Гош на протяжении ряда лет был духовником Мхаргрдзели, воспитателем его сыновей Захария и Иванэ, и вовсе не собирался портить свои отношения с могущественным амирспасаларом в угоду санаинским отцам. Но все же надо было, как настаивали отец Минас и другие вардапеты, дать отпор вольнодумным высказываниям настоятеля Нор-Гетика.

Долго размышлял ученый-игумен перед отъездом в Ахпат и, решившись, отправил гонца в Лори, где пребывал князь Саргис. В своем письме он вкратце уведомлял о вызове владыкой Барсегом и опасениях за судьбу «Судебника» при обсуждении недоброжелателями.

Совет академии заседал в обширном притворе храма «Животворящего креста», построенного знаменитым зодчим Трдатом в начале XI века. У входа в притвор стояли рослые иноки-охранники и отгоняли любопытных. Во времена своего расцвета Ахпатская лавра насчитывала свыше 500 монахов, и прибытие на академическую расправу знаменитого Мхитара Гоша, естественно, вызвало большое любопытство многочисленной монастырской братии.

После молитвы и краткого вступительного слова высокопреосвященного Барсега на кафедру взошел тер-Минас. Немолодой монах, с изможденным лицом аскета и черной узкой бородой, воздев руки к церковному своду, патетически воскликнул:

— Отцы святые, не дай бог… я говорю, не дай бог, если писание сего вардапета, — он ткнул рукой в сторону Мхитара Гоша, — попадет в руки злонамеренного грамотея из низкородных! Вот послушайте, что пишет отец Мхитар в своем «Судебнике»: «Создатель сотворил человеческое существо свободным, зависимость же от господ возникла из-за нужд в земле и воде…» Но то же говорили Богом проклятые тондракиты, они тоже отстаивали равенство людей. А ведь «равенство» — наущение дьявольское!

— Не греши, отец Минас, — спокойно произнес с места Мхитар Гош, — я нигде не пишу о равенстве людей.

— Не давал я тебе слова, отец Мхитар! — загремел архиепископ. — Продолжай, тер-Минас.

Разозленный репликой Гоша, тот с жаром продолжал:

— А дальше вот что пишет сей вардапет зломысленный: «…В первый день нового года, равно как и в дни праздников, обязаны шинаканы делать приношения, но лишь в меру возможностей своих…»

В зале возникло движение.

Тер-Минас продолжал со злорадством читать крамольные места из «Судебника».