Амнезия

— И я тебе за это благодарен. Только никак не пойму, почему ты не хочешь уничтожить остальное. Я думал, ты против шантажа.

Пола качнула головой:

— Ты ничего не понял!

— Если не собираешься использовать, сотри. Что тут сложного?

Пола больше не боялась, теперь она злилась.

— А с чего ты взял, что я против шантажа? — прошипела она.

Джон приподнял пистолет. Черт, до чего же тяжелый!

— Что ты будешь делать с документами? — медленно спросил он.

— А ты как думаешь? Для начала изучу их повнимательнее. Твой брат и Йэн Мартинс собираются продать ESH корейской лаборатории, за которой, естественно, стоят спецслужбы. Их детище превратится в секретный проект, и бог знает, как его будут использовать. Это нечестно! А если с корейцами ничего не выйдет, препарат вместе с патентом приберет к рукам мутный частный фонд. А это практически то же самое.

— Это не тебе решать.

— Не мне?

— Не тебе.

— А самому не надоело, что кто-то все решает за тебя?

— Это проект Марка… — У Джона начинали путаться мысли. — Ему и решать.

— Я знаю твоего брата. Поверь, для него так лучше.

— Почему бы не спросить у него самого?

Пола закатила глаза. Похоже, убеждать в чем-либо Джона было пустой тратой времени.

— Твой брат связан по рукам и ногам, — воскликнула девушка, шагнув к Джону. — Неужели ты сам не видишь? Он по уши в долгах… Ему придется продать компанию. Если мы обнародуем результаты исследований, другим компаниям придется с ними считаться. Нельзя прятать от мира такое открытие. Ради этого я рисковала, когда выкрадывала документы и таблетки. У меня есть еще. Что ты на это скажешь?

— Не важно, что я скажу или что скажешь ты. Я не буду решать за брата. И ты не будешь.

— У меня есть сканы документов. — Пола показала телефон.

— Я тебе не верю, — отрезал Джон, однако, даже не успев договорить, поскользнулся и рухнул на бок.

Ему удалось подставить свободную руку, чтобы смягчить падение, и удержать пистолет. Зажмурившись, Джон с огромным трудом поднялся. А когда открыл глаза, оказалось, что Пола пытается обойти его, чтобы добраться до двери.

— Стой!

Она не остановилась и продолжила красться к выходу:

— Я ухожу. Наш разговор закончен. Ты выпустишь меня, и все останется в прошлом.

Пола медленно отступала, стараясь не подходить к Джону слишком близко. Тот поворачивался следом за ней. Это напоминало вращение спутника вокруг планеты. Планеты, на которой нет жизни.

У Джона смыкались веки.

Пола включила мобильный.

— Что ты делаешь?

Она не ответила. Ее пальцы скользили по экрану.

— Что ты делаешь?!

Пола показала ему телефон:

— В этой папке вся информация, связанная с ESH.

Сейчас я нажму на кнопку и перешлю ее одной мощной хакерской группе. Они знают, что делать.

Джон собрал последние силы, чтобы преградить ей путь. Сжимавшая оружие рука налилась свинцом.

— Я ухожу, Джон, — повторила Пола.

У Джона закрывались глаза. Он твердил себе, что должен держаться, чтобы вразумить девушку. Она не станет отправлять документы. Это же просто блеф. Он хотел что-то сказать, но не смог. Язык не слушался.

Пола вот-вот окажется за дверью, а он не сможет ей помешать.

Раздался оглушительный грохот. Выстрел. Пола рухнула на пол, как брошенная кукловодом марионетка.

У Джона подогнулись колени. Он попытался удержать равновесие, но тщетно. Пистолет выпал из рук.

Прежде чем сознание покинуло Джона, он успел заметить размытый темный силуэт, метнувшийся к выходу.

80

Несколько месяцев спустя

Разменяв четвертый десяток и разобравшись с горой неурядиц, я наконец понял, как распутать гордиев узел, в который превратилась моя жизнь. Это был очень долгий путь, и я едва ли смог бы его одолеть без Мэгги.

Перемены начались с незначительного на первый взгляд случая. К пяти годам у Дженни проснулись несомненные художественные способности; просто рисовать ей стало неинтересно, теперь она создавала произведения из бумаги, картона, пустых банок и всего, что попадется под руку. В тот день дочка пришла ко мне в студию, сказала, что нашла в лесу одну очень интересную штуку, и торжественно продемонстрировала волшебную лампу из четырех картонок, покрашенных в небесно-голубой цвет.

— Какое у тебя желание, папа?

Я хотел ответить, но Дженни предупредила, что джинн умеет читать мысли, так что желание не нужно говорить вслух.

— Готово, — соврал я.

На самом деле я не знал, чего пожелать, не считая самых очевидных вещей. Мог ли я тогда подумать, что ответ придет совсем скоро?

Вопрос созрел во мне давно. Волшебная лампа Дженни помогла его сформулировать. Чего я хотел добиться в жизни? Четкого ответа, как у детей, которые точно знают, что хотят быть политиками, пожарными или космонавтами, у меня не было. Но почему? И как воплотить свою мечту или хотя бы начать ее воплощать, если не знаешь, в чем она заключается?

И я твердо решил найти ответ, обрести цель, на достижение которой — по моему разумению — человеку полагается тратить свою жизнь.