Амнезия

Судя по опросам однокурсников, Марина была нелюдимой и высокомерной девушкой. На факультете она была единственной дочкой богача. Вообще, ее выбор профессии был странным. Такие девушки обычно шли в МГИМО, на филологический факультет МГУ, в различные экономические институты. В крайнем случае, становились переводчицами либо искусствоведами.

Экзамены Марина сдала кое-как. Это было не важно для поступления на платный факультет, но в деле этот факт зафиксировали. Однокурсникам показалось, что уже в сентябре она стала жалеть о своем выборе. По крайней мере, с середины месяца настроение Марины резко ухудшилось.

Дома у нее все было нормально. Любовный фронт отсутствовал; уже после покушения выяснили, что ее ровный и скучный роман с мальчиком-дипломатом сам по себе подходил к концу. Это ее не беспокоило. Итак, не дом, не любовь, не здоровье… Значит, настроение ухудшилось из-за учебы.

К такому выводу пришло следствие.

Со смешанными чувствами Марина читала о себе: это были показания людей, ее почти не знавших. Они просто видели ее на занятиях, наверное, немного завидовали, возможно, передавали из уст в уста легенды о ее богатстве и образе жизни. Какой это должен быть искаженный образ!

Или не искаженный?

Какой наш образ вернее: тот, который мы носим в себе, или тот, который существует в головах окружающих нас людей?

Ее буквально потрясла эта мысль: «Даже если бы не было амнезии, и даже если бы мне не надо было заново знакомиться с собой, то все равно: какой наш образ, внутренний или внешний, является истинным? И без всякой амнезии мы плохо представляем себя внешнего. А вдруг в глазах Бога этот образ точнее?»

Она тряхнула головой. Если отвлекаться, до цели не дойдешь.

«Мне показалось, она высокомерная потому, что стеснительная. Нам говорили, что ее с детства от всего ограждали, поэтому она совсем не знает жизни. Говорили еще, что ее бросила мать. Однажды она вдруг заплакала на занятиях. Это было где-то двадцатого сентября».

«Я читала в газетах, что ее мать подала в суд на ее отца. Лично я считаю, что этот отец облапошил мать – все богачи жадные. Я читала статьи, в которых мать защищали. Он купил эти акции, когда был зарегистрирован. Значит, она имела на них право. Но разве в суде Королева победишь? Я даже спросила у Марины, на чьей она была стороне, но она так на меня посмотрела! Я подумала: да иди ты!»

«Да, я тоже помню, что она заплакала. Но это было не на занятиях. В аудиторию она пришла уже заплаканной. До этого она стояла в курилке, возле окна…

– Она курила?

– Нет.

– Почему же она там стояла? Может, там курил кто-то, кто ей нравился?

– Ей никто не нравился. У нас на курсе, по существу, одни девчонки. Есть два парня из деревни, но они такие…

– Может, кто-то с другого курса? Или аспирант? Преподаватель?

– Нет.

– Почему же она была в курилке?

– Стояла у окна.

– Куда оно выходит?

– Это боковое крыло. За ним что-то вроде пустыря.

– То есть она смотрела на пустырь?

– Получается, так.

– И именно там заплакала?

– Да. Я, кстати, и потом ее в этой курилке видел. Тоже у окна.

– И она снова плакала?

– Нет, просто смотрела.

– Улыбалась?

– Нет!

– Вглядывалась?

– Нет. Она смотрела немного зло, но не вглядывалась».

Все утверждали одно и то же: Марина не была влюблена. И в нее за этот месяц никто не влюбился. Версия ревности отпала как несостоятельная.

В деле, тем не менее, была одна очень большая странность. Роковой поход на дискотеку был первым в жизни Марины. Раньше она на дискотеки не ходила. За две недели до происшествия она говорила отцу, что в парке много наркоманов и много их среди студентов. «Я слышала, что там на дискотеках такое творится!» – возмущенно рассказывала она. Михаил Королев тоже возмущался. Более того, один из парней-однокурсников как-то спросил ее, пойдет ли она вечером в клуб – там они готовили традиционное приветствие. Марина резко отказалась. Парня обидела ее реакция, он сообщил об этом следователю.

Тем не менее, двадцать восьмого сентября, в субботу, Марина двинулась навстречу тому, кто планировал ее убийство.

Как же он его планировал? Почему он был уверен, что она придет?

Столько вопросов и ни одного ответа.

Дальше шли показания несчастного охранника.

Этот человек находился при Марине не постоянно. Он подвозил ее в институт и забирал после занятий. Скорее, он был шофером. Михаил Королев не опасался покушений на дочь. Она теперь была взрослой, ей не угрожали похищения или несчастные случаи, а убивать детей, чтобы отомстить отцам, в его мире принято не было. Он сам пережил покушения, но это было в дикие девяностые. Дочь могла погибнуть за компанию (поэтому он редко ездил с ней в одной машине), но в обычной жизни он за нее не боялся.

Охранник работал у Марины все дни, кроме выходных. Помимо института, он возил ее по магазинам. Он тоже заметил, что в конце сентября у нее сильно испортилось настроение, и тоже объяснял это неправильно выбранной специальностью.

У него были и свои объяснения этого выбора.