Ампирные спальни

– Каждый день открываешь что-нибудь новенькое, – продолжает. – Порой такое про себя узнаешь, что только диву даешься.

Поворачиваюсь к нему.

– Забил бы ты на них, а? Уступи ее Джулиану, что ты, себе другую не найдешь?

– Не могу, – говорит. – Нет. Не могу – и все.

– Почему не можешь?

– Репутация не позволяет, – говорит, чеканя каждое слово. – Он мне уже и так немало крови попортил.

Ставлю ногу на тротуар.

– Не волнуйся. Тебя я больше не потревожу, – говорит. – Считай, разобрались. Дальше все произойдет, как задумано.

– Что это значит?

– Это значит, просто хотел предупредить, – говорит. – Отныне ты соучастник.

– Не смей мне больше звонить…

– По-моему, мы оба заинтересованы в том, чтобы от него избавиться, – говорит Рип, и я с силой захлопываю дверцу.

* * *

В ту ночь мне снова снится паренек-призрак (тревожная улыбка, полные слез глаза, лицо настолько безупречное, что кажется маской), он парит в коридоре у двери в спальню, держа в одной руке наше с Блэр фото двадцатипятилетней давности, а в другой – кухонный нож, и песня «Сhina Girl»* разносится эхом по комнатам, и я не в силах этого вынести: встаю с постели, распахиваю дверь, надвигаюсь на паренька, а когда наношу удар, нож падает на пол. А когда просыпаюсь утром, на руке синяк, оставшийся от того удара.

* «Китаянка» – песня Дэвида Боуи и Игги Попа, спетая Игги Попом в 1977 г. (альбом «The Idiot»), а Дэвидом Боуи – в 1983-м (альбом «Let’s Dance»).

* * *

Рейн появляется в спортивном костюме и без макияжа, вся дерганая из-за назначенной на завтра пробы (поначалу вообще отказывалась ехать, но я сказал, что, если не приедет, все отменю), и она на голодной диете, поэтому ужинать мы не идем, а когда пытаюсь ее обнять, говорит: «Давай чуть позже», и приходится снова прибегнуть к угрозе, и потом заглушать возникшую из-за этого панику текилой «Гран-Патрон»; потом я заваливаю ее прямо на полу в офисе и ебу до беспамятства сначала там, а потом в спальне, и во всех комнатах полыхает свет, а в динамиках стереосистемы надрывается Fray, и хотя, по идее, текила должна была ее вырубить, Рейн продолжает рыдать, и от слез я завожусь еще больше. «Чувствуешь его?» – спрашиваю. «Чувствуешь его у себя внутри?» – повторяю снова и снова, выходя на коду, ощущая ее содрогания не от блаженства – от ужаса, и в квартире дубак, но когда спрашиваю, не замерзла ли, отвечает: «Какая разница». И сегодня я впервые смотрю на черный «мерседес», курсирующий по Элевадо, без страха, даже с улыбкой, как он то и дело притормаживает, давая возможность тому, кто скрывается за тонированными стеклами, получше разглядеть сквозь пальмы окна квартиры 1508 на пятнадцатом этаже. «Я же тебе помогаю», – говорю ласково, стараясь ее успокоить, но в ответ слышу что-то нечленораздельное. «Ты только о себе думаешь», – выговаривает наконец. «Ну, слушай, харэ, завязывай», – просит, когда снова лезу к ней с поцелуями, нашептывая, как она мне нравится. «Я же знаю, зачем все это», – говорит, пытаясь прикрыться полотенцем, которое я тут же срываю.

– Зачем? – шепчу, вливая в нее новую порцию текилы.

– Для твоего сценария. – Произнося это, она захлебывается от рыданий.

– Не моего, а нашего. Ты в нем соавтор, детка.

– Нет, не соавтор! – кричит, и на лице – страдальческая гримаса.

– А кто же?

– Только материал.

И, заметив наконец мигающий красным индикатор полученных сообщений в лежащем на ночном столике мобильнике Рейн, я спрашиваю (продолжая одной рукой поглаживать ее грудь, а другой – слегка стискивая горло):

– Где он?

* * *

Звонит Трент Берроуз и говорит, что хотел бы встретиться в Санта-Монике, после того как закончит ланч с клиентом в ресторане «У Майкла». Трент в костюме и сидит на одной из скамеек у входа на пирс «Санта-Моника»* и, когда я подхожу, отрывается от телефона, снимает темные очки и разглядывает меня с опаской. Мимоходом бросает, что освободился раньше, чем предполагал, поскольку за ланчем неожиданно легко уговорил клиента (известного своим упрямством актера) согласиться на роль, сулящую бесчисленные выгоды как ему, так и всем заинтересованным лицам.

* Santa Monica Pier – по сути, небольшой парк, выступающий в океан. Открыт более ста лет назад. На нем располагаются ресторанчики и аттракционы.

– Я был уверен, что не придешь, – говорит Трент.

– Почему мы не могли встретиться в ресторане? – спрашиваю.

– Не хочу, чтобы нас видели вместе, – говорит. – Зачем давать врагам такой козырь?

Идем по дощатому настилу к пирсу. Трент снова надевает темные очки.

– Никогда не думал, что буду беспокоиться о таких вещах, – говорит.

– Благодаря мне твой клиент проходит сегодня пробу, – сообщаю довольным тоном, все еще в эйфории после ночи с Рейн.

– Ага, – говорит. – Благодаря тебе.

Выдерживаю паузу.

– Я думал, ты поэтому предложил повидаться. Поразмыслив, Трент отвечает:

– В некотором смысле.

* * *