Амулет мертвых

Вместе с темнотой появились комары, которых отчего-то не было прошлой ночью, и тогда она, мучаясь от прохлады и неудобства, всё-таки уснула и вполне неплохо спала. А этой ночью сон, похоже, отменялся. Может, дальше от болота комаров нет. Идти по темноте ей совсем не хотелось, но ничего не поделаешь. Она оторвала ветку у молодой ёлочки и принялась яростно обмахиваться.

«Я давно иду вокруг этого болота», – думала она, разворачиваясь к нему спиной и шагая в тёмную чащу.

Какое-то время она шла уверенно, ночь еще не вступила в полное владение миром. Но с каждым шагом ей думалось, что всё хуже и хуже она видит дорогу, а комаров, казалось, становилось всё больше и больше. Огромный их рой гудел подобно пылесосу, только сосать он собирался явно не пыль. «А может, люди не в болота попадают,– думала она, – а их до костей съедают насекомые вроде этих». Шагая в лес, Оксана забрела в чащу, ей казалось, что лес стоит стеной, чтобы её не пропустить. Деревья так близко жались друг к другу, что между ними с трудом можно было бы протиснуться, если бы у них не было веток. Но увы. Веток, пусть и сухих, было много. И каждая веточка тянулась к соседнему дереву, явно желая обнять. «Да, уж, – подумала она зло, когда дерево, на которое она опёрлась, упало под её весом. – Вот тебе – друзья закадычные, некоторых уже на смерть заобнимали». Продираясь через стену, она больно ударилась ногой о корягу, лежащую где-то внизу в темноте.

Оксана решила громко высказать все, что думает об этом лесе, комарах и темноте в частности. Русский в сочетании со сданным на пять английским дал ей широчайший простор для творчества. И, наверно, кто-то её всё-таки услышал, по крайней мере, сломав очередное сухое и хлипкое дерево, она вышла на полянку и обнаружила, что в небе ярко светит луна, и в её свете она вполне неплохо видит. Комаров, правда, меньше не стало, но она, по крайней мере, не боялась, что наткнётся глазом на ветку.

Идти по поляне в темноте ей не хотелось, недавний страх от болота еще не утих. В ночи что-то ухнуло. Она вздрогнула. Пока Оксана продиралась сквозь чащобу, она ничего не слышала, кроме треска веток. А сейчас слышала стрёкот цикад и странный скрип, как будто где-то неподалёку висели ржавые качели и равномерно раскачивалась. Щють – Тщюю – Щють – Тщюю. Ей и не нравились фильмы ужасов, которые предлагал ей Голливуд: в чем-то эти фильмы были и впрямь страшными, а в чем-то просто отвратительными, − и оказаться самой участницей этого фильма ей ни разу не мечталось. Сквозь скрипящий звук качелей послышался шум воды.

И она пошла на звуки воды, обходя иссиня-чёрную поляну и уворачиваясь от корявых пальцев, что тянулись к ней от стены. Они то и дело норовили выскочить из темноты под равномерный свист ржавых качелей, вцепиться ей в лицо или хлестнуть по рукам и спине. Причем последнее им удавалось с завидной регулярностью, но чащобе было мало просто цепляться за неё. Чащоба злилась, издавала звуки, похожие на перемалывание костей. Оксана, конечно, никогда не слышала, с каким звуком перемалываются кости, но готова была поклясться, что именно с таким. В недрах стены послышался глухой удар, потом заскрипели деревья...

Позади неё с треском упало дерево. Она подпрыгнула и бросилась от чащи через поляну, высокую траву, которая резала ноги. Сзади неё нарастал треск и скрип. И ей казалось, что некая сила из этого леса хочет вернуть её обратно, в чащу. Она очень хотела оказаться от этого всего как можно дальше, но преодолев поляну, она увидела в лунном свете, что бежит прямо в сухие и кривые пальцы, тянущиеся прямо к ней. Она попыталась остановиться, поскользнулась на росе и упала в траву.

В небе снова ухнуло и пролетело прямо над ней, затмив луну. Оксана подскочила и побежала по поляне, ища выход, но куда бы она ни бежала, всюду её ждали сухие, кровожадные пальцы сучьев. Её сердце бешено колотилось. Ей казалось, она окружена, и сейчас все эти деревья сомкнутся и укутают ее своими смертельными объятиями. Она уже собиралась остановиться и посмотреть опасности прямо в глаза, но тут увидела просвет между деревьями, достаточно широкий, чтобы в него пробежать, и ринулась туда, закрыв лицо руками. Несколько тонких веток-ручек пытались преградить ей дорогу, но не могли с ней соперничать. Она сломала их и выбежала к реке.

Река совершенно не соответствовала шуму, который производила. Она была всего в два шага шириной и глубиной не больше чем по щиколотку.

«Может, это та река, через которую меня переносил Патрик? – подумала она. – Пойду-ка я вдоль неё». Оксана перешла реку вброд, не снимая босоножек. Вода была ледяной настолько, что ее заколотила дрожь, когда она вышла из воды. Но от мысли, что она пойдёт по тому берегу, ей становилось ещё хуже, деревья на том берегу стояли стеной. А некоторые нависали над рекой, пытаясь и её заключить в свои мерзкие объятья.

На этом же берегу деревья росли редко, и в основном лишь очень толстые и высокие, и ветки на них были только у самых верхушек.