Ана Ананас и её криминальное прошлое

Другой неожиданностью явилось вот что: следом за Ходжей на свидание припёрся дерзкий пухль – Барсук. Пухль был тоже с букетом, но на этот раз уже из настоящих фиалок, а не из пластмассовых. Откуда он его взял, оставалось лишь удивляться. Впрочем, что мне до его фиалок! Гораздо больше, чем фиалковому букету в руках Барсука я удивилась самому его присутствию на нашем с Ходжей свидании.

А помните, когда-то ведь я и мечтать о таком успехе не могла! Когда-то я просто желала, чтобы на меня просто внимание обратили? Теперь желающих обратить внимание стало больше чем надо. Хоть вешай их на дверь ванной вместо полотенец. С букетами тоже был перебор. Одна из любимых моих пословиц «два лучше, чем один» в данном случае не работала.

Раздумывая, что делать дальше, я перевернула цветы вниз бутонами. Потом потрясла букеты, стряхнула пыльцу. Затем вернула их в исходное положение. С каждым разом я чувствовала, что выгляжу всё глупее и глупее. По крайней мере, выдрючиваясь с цветами, я уже не так сильно привлекала к себе внимание репербановских бармалеев. Проехавший мимо дедушка Фантомас посмотрел на эти цветы с отчаянной грустью, как будто мы провожали в последний путь покойника. Сам он, впрочем, выглядел не менее драматично – тащил ёлку поперёк седла велосипеда. Я взялась было махать Фантомасу букетами, но потом забоялась, что он кого-то заденет. Фантомас радостно помахал мне в ответ, а потом отвлёкся и чуть не свалился в Эльбу вместе со своим рождеством. Испуганная чайка взлетела и показала время – без десяти семь.

– Молодцы что пришли – я изобразила на лице улыбку и на всякий случай уточнила. – Мы ВСЕ идём на свидание? Или не все?

– Я ненадолго, – быстро сказал Барсук (Ходжа не мог вымолвить не единого слова, только жестикулировал возмущённо) – Хочу сказать, что папа пришёл в себя. Он очень просит прощения.

– У кого просит? – удивилась я.

– Да у тебя! – выдохнул Барсук – Это от папы цветы. Папа вовсе не хотел, чтобы тебя так тошнило.

В задумчивости я продолжала вертеть букетами как пропеллером. Один из них успел сломаться и отправился в мусорный бак. Кажется, это был Ходжин букет. Надеюсь, что Ходжа не сильно обиделся.

– Мы, кстати, засрались по самое не хочу, как только ты легла спать, – на этих словах Барсук снова разволновался. Голос его стал мелко дрожать. Букет Барсука последовал вслед за Ходжиным.

– Нет, правда, правда, правда, мне весьма жаль, – хихикнула я, избавляясь от остатков лепестков на руках.

Может, мне и было действительно жаль. Только вот смех меня разбирал совсем не жалостливый.

А Барсук сказал:

– На кровати остались следы от чьих-то сапог.

Тут даже Ходжа вздрогнул.

– Сапог? Каких сапог? – удивился он.

– Чьих-то сапог. – Барсук сверился с бумажкой. – Женских. Сорок второго размера.

Все непроизвольно окинули взглядом мои кеды.

Стало понятно, что бывшие папины кеды были примерно сорок второго размера, Барсук разнервничался ещё больше. Он вытащил градусник из кармана, и тут же стал выглядеть как уменьшенная копия собственного отца. Конечно, градусник был не таким здоровым, как у старшего Барсука, но всё равно, казался слишком внушительным, чтобы таскать его в кармане без повода.

При виде этого огромного градусника, меня согнуло пополам со смеху. Я даже икать стала. Барсук был такой смешной. Лишь бы он поменьше расстраивался. Ради этого, я вполне бы могла пойти со на свидание с ним вместо Ходжи.

(Да, ей-богу мне всё равно. Вот, правда, вот честное слово. Просто мне нравился Бюдде. Жаль, я ему не нравилась. И ещё жаль, что ни на какие свидания меня не приглашал. Только постоянно заставлял кататься на скейте).

20

Ходжа Озбей, одетый во всё красное, медленно закипал. На моих глазах он превращался в свёклу в кастрюльке. Присутствие Барсука, дарящего мне цветы, не вписывалось в его планы. Дошло до того, что он ожесточённо выхватил из рюкзака ещё одну «Красную Шапочку» и взметнул её, готовясь вытащить пробку.

– Ходжа, – остановила его я, – если ты собираешься пить на свидании «Красную Шапочку» из горлышка, я.. я…я хочу рядом со мной был Барсук. Это, если ты не хочешь, чтобы я привела сюда вахту Давида. В качестве телохранителя.

На словах «Красная Шапочка» горло моё начал драть чудовищный спазм. Ходжа, наконец, взял себя в руки.

– У нас треугольник. Любовный. Ай-ай – сказал он гордо. – Пойдёмте уже скорее в кафе. Только будем держаться за руки. Пускай от зависти лопнут. Пусть у них глаза вылезут на затылок

У Барсука, вовсе не предполагавшего очутиться в любовном треугольнике с Ходжей, на затылок полезло ВСЁ. Даже капельки пота. Капли постоянно просачивались сквозь поры на его толстой шее. Но теперь они поползли вверх. Если вы не понимаете, о чём я, просто поверьте, что это довольно смешное зрелище. Давясь со смеха, я вынула из кармана салфетку и принялась вытирать эти капли. Барсук негодовал, но терпел.

Когда стало понятно, что промокнуть потеющего Барсука как следует не удасться, Ходжа потащил нас в магазин рядом с набережной.

– За мороженым, – грозно сказал он. – Только пускай толстяк платит сам.