Ана Ананас и её криминальное прошлое

– Вы забираете ребёнка из среды привычного ему обитания, даже не потрудившись создать ей зону комфорта. – гневно задышал адвокат Фрайданк в её причёску. – Потрудитесь создать девочке комфортные условия немедленно. В конце концов, телефон…

– Телефон давать нельзя, – быстро сказала мама.

– Купите ей что-то в поездку! – адвокат Фрайданк взвился – Чтобы я не чувствовал себя откровенным мерзавцем. Сейчас всем детям покупают ланчбоксы. Или что? Доски роликовые? И они счастливы. А?

Декоративная мама на секунду задумалась.

– Ты прав, Вольф, забирать Аньку из зоны привычного обитания это нечестно – покачала она головой. – Мы купим ей всё в аэропорту. Только что я должна купить, подскажите, господин адвокат? – её голос стал издевательским. – Скейт у неё уже есть! Декоративная мама кивнула на инвалидное кресло.

– Дома мы заменим его на коньки для фигурного катания. И среда обитания у неё будет не хуже, чем у прочих детей.

Адвокат злобно захохотал. Королёк уже давно смеялся. Усы-колбаски ходили вверхвниз. Скоро хохот накрыл и маму, и вот, втроём, они стояли, согнувшись пополам, и надрывались от смеха.

Говорят, когда тебя берут в заложники надо молчать, не привлекая к себе внимание, и всё утрясётся само собой. Вроде бы, в восьмидесяти случаях из ста она утрясётся. Главное не привлекать внимания. Так говорят.

Я же наоборот, сразу стала отчаянно жестикулировать всем тем, что можно было сдвинуть хотя бы на миллиметр. Не могла с собой ничего поделать. Уж очень хотелось в туалет. На эти позывы Дингов гипноз, обездвиживший все мои функции организма, почему-то не распространялся.

Жестикулировала я так отчаянно, что коляска дала крен. Пандус для инвалидов оказался довольно пологим.

– Согласитесь, у неё есть что покруче, чем скейт. – веселилась декоративная мама. – У неё есть дом, семья и будущие друзья по школе! У неё есть…

Жжжжух! Коляска поехала вниз по пандусу. Голос мамы раздавался уже издалека.

Я летела по пологому пандусу с максимальной скоростью, которую только можно развить, особенно если ты первый раз в жизни пользуешься инвалидной коляской.

– Внимание! – сказал вдруг электронный голос, и моё имя оказалась на всех табло. – Ана Ананас. Ана Ананас, вас ожидают у камеры наблюдения за порядком. Вас ожидает Берта Штерн.

9

Берта Штерн потом говорила так:

– Нет ничего спокойнее Фюльсбуттельского аэропорта. Нет лучшего места, где можно предаваться размышлениям о том, что с тобой произошло и что произойдёт в будущем. Вся наша жизнь, в сущности, похожа на маленький взлетающий самолётик.

Херр Веттер-перемен, конечно, лучшее, что произошло в моей жизни, но смотреть на взлетающие самолётики я никогда не перестану. Даже когда стану бабушкой. Я знаю, что большая часть людей предпочитает смотреть на коровок или кораблики. Но эти кораблики уже далеко не те, что были во времена моего детства, А вот взлетающие самолётики в бюджетных аэропортах всё такие же! Вот она, настоящая пастораль. Единственная, доступная жителю большого урбанизированного города!

Отвернувшись на пару секунд от пасторали с взлетающими самолётиками, фрау Штерн с удивлением увидела, как мимо неё пролетает призрак будущей приёмной дочери на инвалидной коляске. Когда Берта помотала головой, чтобы снять наваждение, меня уже не было видно. Зато хорошо было слышно. Инвалидное кресло даже покруче, чем скейтборд Бюдде. Его даже толкать не приходится, а шумит оно гораздо сильней. Мне аплодировал весь аэропорт, но остановить коляску почему-то никому не пришло в голову

Любой на месте Берты Штерн пожал бы плечами и предоставил коляске вести себя так, как ей вздумается. Даже я бы, наверняка, так поступила. Но, как говорит мой папа, логики коренного жителя Гамбурга нам не понять никогда. Она была прямой, как туннель под Эльбой и твёрдой, как динозаврья кость в музее естествознания. Именно эта логика заставила фрау Штерн забыть о своих беспечных занятиях и затребовать по громкой связи анонс.

Коляска уже давно бы притормозила. Помешал ей восточный господин в полосатой чалме, он сердито толкнул меня в сторону паспортной зоны. Благодаря ему, я ломанула дальше. Ужасно мягкие рессоры были у этой коляски. Житель Востока кричал вслед извинения, а я уже была далеко. Через мгновение, один из работников аэропорта, рискуя жизнью, поймал коляску за рукоятку, при этом чуть было не вывернул себе сустав. Теперь он потирал себе этот сустав с озабоченным видом.

Ну а теперь на десерт.

Судя по табличке, имя сотрудника было Ходжа Тупик. Конечно, таким умным, как наш Ходжа Озбей он не был. И дело тут совсем не в фамилии.

У стойки регистрации, адвокат Фрайданк решил примерить на себя роль любящего папаши.

– Бедный маленький котофей! – навзрыд зарыдал он, обнимая меня. – Теперь будет всё хорошо. Правда, мама?

Декоративная мама чарующе улыбалась.

– Она моя приёмная дочь, – наконец сказала Берта Штерн. Прозвучало это не очень уверенно…

– Она моя настоящая дочь – не переставая улыбаться, бросила ей в ответ декоративная мама