Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких

– Ничего себе, кружок. Ближний свет! Приехать к тебе в деревню, пройти из одного ущелья в другое, вернуться в Алма-Ату… С другой стороны, мне, конечно, полезно акклиматизироваться перед походом, – проглотив обиду, сказал Алексей.

– А ты знаешь, Леха, что горная болезнь бывает двух видов? Когда люди просто больны горами и когда болеют в горах от недостатка кислорода? – Анатолий тихо засмеялся своей шутке. – Гипоксия называется. Вот чтобы ее победить, перед трекингом надо походить по горным прилавкам. Но спальный мешок и палатка – только за деньги!

Алексей смотрел на Анатолия, как Пятница на Робинзона. Тот был для него авторитетом, и Алексей с готовностью отзывался на любую просьбу, на телефонный звонок, старался не реагировать на жесткие шутки Букреева, который советовал не хлебать его медок столовой ложкой, а сам при этом мог за один присест «уговорить» литровую банку варенья. Если, конечно, его этим вареньем угощали, потому что по турбазе при его появлении раздавалась команда: «Прячь варенье – идет Букреев!» Алексей взял гитару, и два тренера зашагали вверх по дороге. На турбазе, в домике канатчиков, их встретили Сергей Сошников и Володя Юн.

– Привет, Бука!

– Здорово. Я не один пришел, с другом.

– Так заходите, – пригласил Володя.

– Я зимой подрабатываю вместе с этими парнями на канатной дороге, – представил своих знакомых Анатолий, – а летом они водят в горы группы туристов. И особенно – туристок, – засмеялся Толя. – А это мой друг Леха, – представил он пятиборца канатчикам. – Классику играет на гитаре, не то что вы, барды, знаете по три аккорда, – пошутил он, хотя сам брал уроки у этих талантливых поющих парней.

– Пойдемте-ка, мой друг Алексей, чай пить с сушками, – хлопнул он по плечу приятеля, – это же только у нас, холостяков, в доме «мышь повесилась». – Я своих пацанов и девчонок позвал сюда, – обратился Букреев к канатчикам, – совместим приятное с полезным?

– Конечно, – засуетился Сошников. – Только воды в чайник подолью, народу-то будет много.

Все имеющиеся в тумбочке разнокалиберные кружки были выставлены на стол, из темных недр возникла заветная банка с вареньем. Когда в избушке канатчиков собрались юные лыжники, Анатолий стал учить своих воспитанников уму-разуму. Говорил, что силы человека не бесконечны. Внутри устанавливается баланс: когда спортсмен на пике формы, у него самая слабая защитная функция организма, и если тренируешь скоростные качества, то падает выносливость. Поскольку лыжники тренировались в среднегорье, он добавил, что на высоте акклиматизация растет, а силовая составляющая падает. Чувствуешь себя хорошо, а сил нет, и если затянул акклиматизацию, то нет сил на борьбу с вирусом и малейший чих может убить тебя. Тренер увлекся и с лыжных гонок перешел на альпинизм.

– А вот если идешь на высоту восемь тысяч с кислородом и баллон опустел, ты начнешь неадекватно оценивать ситуацию. Это очень опасная зависимость, и я называю ее кислородной иллюзией, – заключил тренер.

Сошников разлил чай по кружкам и бокалам, пододвинул к ребятам тарелки с сушками и печеньем, а перед Анатолием демонстративно поставил банку с вареньем.

– На, живоглот-сладкоежка, – пошутил Сергей. – Мы поняли, что спортсмены очень уязвимы, а ты будешь страдать от горной болезни, пока не слопаешь литр варенья.

Володя Юн взял в руки свою гитару.

– Лыжник ты наш альпиноидный, – улыбнулся он, и все развеселились. – Ну что, споем про снег в декабре?

Сошников подсел поближе, Букреев тоже взял первый аккорд на своей гитаре. В этом тесном домике, рядом с этими парнями, он прикасался к стихам и разучивал новые песни. Здесь ему не надо было доказывать свою силу и он мог расслабиться, хотя категорически старался не выдавать скрытой романтической натуры и высмеивал свои слабости.

Ну падай, падай снег.
Мы в декабре бессильны,
Стоим, заметены, и сыплется на нас…
Как будто бы часы песочные разбиты,
Двенадцатого месяца идет последний час.

И странно, но, наверное, и закономерно, что снег, который так любил лыжник Букреев и в котором он вытоптал тропу длинною в сотни километров, убил его…

Через много лет после гибели Букреева мне позвонил Алексей Доронин из Риддера. Он спросил, в какой из моих книг написано про его первого тренера Анатолия Николаевича. Я ответила, что у меня есть о нем рассказы, а теперь пишу книгу и прошу поделиться воспоминаниями.