Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским

Конечно, идеальными они не стали, но все-таки в Пущине было хорошо.

Анатолий уехал в Пущино на месяц раньше съемок и жил там. Ему нравилось Пущино. Он поправлялся на наших глазах.

Когда начались съемки, мы так составили график занятости Анатолия, чтобы давать ему небольшую ежедневную нагрузку. Снимали Ермакова (О. Борисов), а потом Малинина и так чередовали. Хотя Анатолий нам такого повода для его неполной загрузки не давал. Наоборот, он сразу активно включился в работу. И чувствовал себя, кажется, неплохо – особенно к концу съемок.

Сказалось пребывание на свежем воздухе, строгий режим. С ним в номере жил его друг, кандидат медицинских наук Владимир Шинкаренко. Он постоянно наблюдал Анатолия.

Мы много общались – пили чай, разговаривали… Ну, жизнь в экспедиции – эти бесконечные посиделки…

Анатолий был общителен, мил. Ведь все складывалось непросто. И его внутреннее состояние – он же понимал, что болен не простудным заболеванием; и атмосфера внутри картины – столкновение двух людей с достаточно сложными характерами.

А Анатолий был просто гений выдержки. Деликатность, интеллигентность поведения – всегда, даже в самых сложных обстоятельствах…

Шли съемки. Толя вроде бы легкий человек, но чрезвычайно пристальный, такого въедливого характера, когда дело касалось роли, приспособлений, – такой он требовательный, тщательный был в работе.

Вот эта выдержка, самоотдача в работе заставляют меня сказать следующее: я не знаю, как он себя чувствовал. Может быть, он действительно чувствовал себя хорошо, а может быть, чувствовал себя плохо, но так тщательно это скрывал, что мы ничего об этом не знали. Ничего показного у него не было ни в чем, поэтому он не играл «выдержку», а вел себя как всегда – естественно, просто, душевно… Однако, что он в это время испытывал, не знал никто, так я теперь думаю.

У него была громадная работоспособность. Способ съемки был тяжелый. Два человека живут в гостинице – следователь и журналист. Как они могут разговаривать? Стоя или сидя друг против друга. Наши 500 метров разговоров Борисова и Солоницына могут служить прямо-таки энциклопедией разводки двух актеров в условиях маленькой комнаты. Снимали в реальной гостинице – и так и сяк, приборы сюда, приборы туда… И при всем при этом Анатолий ни разу не пожаловался, ни разу не проявил неудовольствия, хотя всем уже опротивели съемки в гостинице.

Всем хотелось на природу…

Стали привозить материал, мы его смотрели вместе с Анатолием. Он был из тех актеров, которым можно смотреть снятые кадры. А есть актеры, которым этого делать нельзя – особенно актрисам. Им кажется, что они недостаточно красивы, и вот они начинают корректировать. А Толя был человек, который объективно воспринимал материал. И вот я вижу план, который неплохо бы переснять… Вдруг он говорит мне:

– Вадим, а вот этот план давай переснимем.

– Толя, ты болен… И опять в гостинице…

– Ничего.

Я общался со многими актерами, но редко встречал таких умных собеседников, как Анатолий Солоницын. И что замечательно, он был человек с юмором, что трудно было предположить, когда близко не знаешь его… А как интересно было с ним работать!

Вот начинаешь говорить, разминать сцену… У него становится детское, доверчивое лицо… Он сидит как ребенок, слушающий очень интересную историю… И видишь, как меняется его лицо… Я просто физически чувствовал, что в эти минуты в его душе шла работа… Это были прекрасные моменты раскрытости души. Незабываемые моменты!..»

Во всех фильмах Вадима Абдрашитова обязательно есть психологическая дуэль, которая предполагает как бы равную правду борющихся сторон. Отсюда неоднозначность смысла картин, глубина характеров персонажей.

В фильме «Остановился поезд» дуэль ведут следователь и журналист. Случайно они поселились в одном номере гостиницы, но совсем не случайны их жизненные позиции, точки зрения на один и тот же дорожный инцидент: они выражают определенные взгляды, бытующие в современной жизни.

Следователь Ермаков считает, что авария на железной дороге произошла по причине расхлябанности, безответственности – начиная от стрелочника, который поставил под товарный вагон один башмак, а не два, как положено, и кончая руководителями, мирящимися с повседневным нарушением правил движения.

Журналист Малинин думает иначе: надо не искать виновного, так как уже ничего не исправишь, а прославить подвиг машиниста Тимонина, который ценою своей жизни спас пассажиров. Это хотя бы даст пользу жене Тимонина, его детям. Кто же прав?

Актерски задача непростая.

Анатолию надо было играть с Олегом Борисовым – тем самым актером, который, не завершив съемки, ушел из картины «26 дней из жизни Достоевского». Что ни говори, а психологическая сложность работы этих двух артистов была. К счастью, они очень быстро нашли общий язык и подружились.

«Самый выразительный план у Анатолия в картине – это, на мой взгляд, финальный план, – сказал режиссер. – Вот открыли памятник, вот идут пионеры… Малинин смотрит на них…

Он понимает, что теперь никакому следователю не докопаться до обстоятельств аварии. Да и нужно ли это? Здесь стоят люди…