Андэ. Огонь, свет, жизнь

– Не сильно-то и спорит, так, цепляется по мелочам и брюзжит, – опять пытается перевести тему Мерт, но под моим пристальным взглядом сдаётся. – Дэйнирайн не должен был стать ни правителем, ни избранником бога. Корону адэна наследовал его старший брат, Дастирáйн. А из младшего ребёнка отец сделал проводника. Когда-то давно в Деоне существовала такая практика, чрезвычайно болезненная. Как Кэлнирайн о ней узнал – загадка, жрецы ещё тогда объявили её слишком жестокой. Подростка в период полового созревания определённым образом истязают, после чего несчастный начинает слышать Анду. Подробностей я не знаю: о подобном, как вы понимаете, не говорят открыто и даже шепчутся с опаской. Выживает один ребёнок из пяти, и вряд ли это можно назвать полноценной жизнью. Насильственные проводники ущербные, практически бесполые люди, откровения к которым приходят через жуткую боль.

– Хватит! – зло обрываю его. – Достаточно. Я уже поняла. Отец и брат погибли, адэном стал Дэйн. Совет бесит то, что он вынужден подчиняться калеке. Надеюсь, хотя бы в смерти родных Дэйна не обвиняли?

Мерт чуть отодвигается от меня.

– Н-нет, до этого не дошло. Глава первого Дома сгорел вместе с женой и сыном на глазах тысячи свидетелей. Несчастный случай… Правда, некоторые не побоялись назвать это наказанием Анды.

– С женой?! – ахаю я. – Так мать Дэйна была жива, когда её ребёнка уродовали?!

– Маста Олинирáйн всецело разделяла стремления своего мужа. Говорили… хм… что второго сына она родила специально, чтобы возвысить Дом Райн. Но это не доказано, – быстро добавляет Мерт.

Мне требуется время справиться с чувствами. Перед глазами стоит скорчившееся тело Дэйна и пальцы, раздирающие грудь в кровь, чтобы выдрать оттуда источник боли. Какими же должны быть родители, которые сознательно обрекли на подобное собственного ребёнка?

– Проводники – это почёт, власть, особое положение Дома, – зачем-то объясняет Мерт. – Через них Анда говорит с Деоном.

– Замолчите, – прошу я.

Если Анда такой всемогущий, как он допускает насилие над детьми? Почему он не помог Дэйну?

Или он уже сделал это, приведя в Деон меня?

– Масте Мерт, последний вопрос.

– Вы хотите спросить о Лике Керн? Её похоронили на территории посольства, могу показать вам памятник, – спешит предугадать мой интерес Мерт. – Дэйнирайн выплатил Аризу огромную компенсацию, инцидент исчерпан.

– Не сомневаюсь, что Дэйн всё устроил наилучшим образом. Нет, я хотела узнать про обмен энергией между двумя людьми. К чему это приводит, я вижу по себе. Но что это такое, я так и не поняла.

Посол Ариза колеблется, затем мужественно выпаливает:

– Это, маста Райн, брак по-деонски.

***

– Что?..

Мерт быстро наливает второй стакан холодного сока и протягивает мне:

– Прошу вас, выпейте, маста Райн.

Испытываю огромное желание выплеснуть содержимое стакана ему в лицо.

– Вы знали об этом, когда Дэйн привёл меня к вам?

Посол предусмотрительно отгораживается спинкой кресла.

– Я тридцать лет живу в Деоне, маста Райн. Разумеется, мне известны местные традиции. Честно, я думал, что вы тоже в курсе или Дэйнирайн собирается объяснить вам сам.

– Вы ошиблись. Он мне ничего не объяснил.

Но позволил свободно перемещаться и разговаривать. Хотел, чтобы я услышала правду от кого-нибудь другого?

– Маста Райн, понимаю, что вы в ужасе. Я тоже изумлён. За всю нашу историю это первый межгосударственный брак. Самое невероятное в том, что Анда действительно связал вас! То есть, по мнению бога, ваше замужество в Аризе ничего не значило, а ведь Анда не какой-то там регистратор в мэрии, которому всё равно, кто и с кем расписывается. Брак в Деоне – серьёзный шаг, люди связывают себя на всю жизнь. И я понимаю, что вы никогда по доброй воле не согласились бы на такого ущербного мужа.

– Не надо решать за меня, масте Мерт. – Откуда в моём голосе подобный лёд? – Скажите лучше – разводы между деонцами существуют?

– К сожалению, нет. Вы теперь жена Дэйнирайна и останетесь ей навсегда. Супруги могут жить раздельно, но это ничего не меняет. Видите ли, обмен энергией предполагает связи на эмоциональном уровне. Вы чувствуете ложь, гнев, радость…

– Боль, – подсказываю я.

– Боль? – переспрашивает Мерт и его лицо искажается. – Боже мой! Маста Райн, только не говорите, что связь с насильственным проводником заставляет вас испытывать те же страдания!

– Как интересно, – бросаю я сухо. – Меня вам жаль. А искалеченного человека – нет?

– Дэйнирайн деонец, – неуклюже оправдывается Мерт.

– И что? От этого он перестаёт быть человеком?

– Простите, – теряется посол. – Но вы первая заговорили о разводах.

– Я хотела убедиться, что Дэйн сознательно пожертвовал личной жизнью ради своего мира. Он привязал меня не к себе, а к Деону. Причём так, что никто не посмеет отослать меня прочь и помешать исполнить пророчество.

Лицо Мерта вытягивается.

– Вы верите в пророчество, маста Райн?

Холодно улыбаюсь.

– Дэйн верит. А жёны, как вы правильно сказали, должны поддерживать своих мужей. Сунэ́, масте Мерт.