Андреевский флаг

– А чего мне бояться? – Иевлев сыграл желваками под загорелой кожей, зло усмехнулся. – То не секрет, что Карла шведский копает под Россию, аки кобель хориную нору. Ну так мы для него, чертилы, тоже капканы расставили. Стены у нас не на страх, а на совесть кладены. Волкам двуногим не пробиться. Зубы сломают.

– То справедливо. Видел. – Григорий с любопытством посмотрел на задумчивое, серьезное лицо командора. – Но ведь и оне не дураки – по слону дробью палить? Чай, не из ружей по цитадели стрелять будут? На их «линейках»[65] и фрегатах пушки злые… Нашим не уступят, а числом, что греха таить… многим больше будут. Мне ли тебе объяснять, Сильвестр Петрович?.. Боевой корабль – та же плавучая крепость. Только у нас такая крепость в числе единственном, а у них, сволочей, – эскадра! Опять же одна из стен у нас каши просит – не достроена, там и пушки не установишь. А что, как швед днями нагрянет? Тогда как?

– Кто спорит? – глухо ответил Иевлев; вопрос Лунева кольнул в больное. – Дело нелегкое… Не в бровь, а в глаз камень кидаешь. Ну, да на сию оказию у нас свой «репей» припасен. Крыков Афанасий, должно быть, рассказывал тебе о кормщике нашем… Рябов Иван Савватеевич, донный помор, потомственный… Лучше во всем Архангельске захочешь – не сыщешь. Лично был представлен его величеству государю.

– И что? – Григорий допил остывший чай, подсел ближе.

– А вот ты послушай. – Сильвестр наново зарядил табаком «голландку», чиркнул огнивом. – Да… со стеной мы не поспели к сроку, то правда, но правда и то, что перед крепостью нашей хитрая мель имеется. Мель та много добра может принести делу нашему, коли, скажем, с разгону да при хорошем ветре флагман шведский на сию мель напорется… Смекаешь? – Лукавые огоньки затлели в серых глазах Иевлева.

– Да знаю я эту затею. Крыков твой мне и поведал, – негромко, с сомнением произнес Лунев. – Кормщик сей ровно невзначай должен попасться на глаза шведам… Рыбачил будто, да и угодил в лапы к шведам. Так?

– Так… – хмуро согласился командир.

– Ну-с, а потом, оказавшись на их флагмане, «засланный» должен будет удружить шведам… посадив их флагман на мель, под обстрел наших пушек. Так?

– Да так, так… – Капитан-командор замолчал; его темные глаза, не узнавая, глядели на Лунева, но вдруг сузились, чуток посветлели, от углов брызнули к вискам жесткие расщепы морщин. – Неужели ты думаешь?..

– Думаю, потому что вижу! – Григорий звонко хлопнул себя по колену, заговорил бегло, горячо: – Дело архиопасное и сомнительное! А ежли шведы не наткнутся на твоего кормщика Рябова? Что тогда?!

– Тогда оне обязаны на тебя напороться, капитан! – властно отрезал командор; сунул трубку в рот и сбоку мерцал на Лунева стерегущим взглядом. – Третьего нам не дадено! Для сего ты прислан сюда. Для сего тебе бриг и команда вверены. Не подкачай.

– Вот уж действительно: не в бровь, а в глаз… – горько усмехнулся Григорий. Он попытался было вернуться к прежнему настроению и не смог. – Службы и поручений я не боюсь! Надо – и жизнь положу… да только бы с толком! Не зря… – Он высказал вгорячах то, о чем думал все последние часы, что накипало в нем и искало выхода, вызывая глухое неугомонное раздражение.

Помолчали. Сильвестр Петрович докурил трубку и, отложив ее в сторону, уже мягче молвил:

– Зря ты так, Григорий Лексеич, с плеча рубишь. То я не понимаю твоих сумлений? Но как?.. Как я тебя могу убедить? До сего своими мозгами дойти след. Сердцем! Я б тоже радешенек на другие опоры опереться, ан где их взяти? Все силы к Нарве стянуты. У государя Петра Алексеича просить помощи – напрасный труд. Времени нет, да и сил ему брать неоткуда. Рассчитывать на себя придется. Вот и доходим до всего ощупкой, лоб разбивая… А что прикажешь?

Григорий молчал. Не нарушал загустевшей паузы и начальник крепости, но вскоре не выдержал, убежденно продолжил:

– А насчет кормщика ты трижды неправ. И не спорь! Не знаком ты с Иваном Савватеичем. Сказываю тебе: более знатного, тертого кормщика Белое море не знает. Зато знает его зело борзо швед. На эскадре, по моим сведениям, старые знакомые наши имеются. Негоцианты, что торговали с нами до войны… Господин Уркварт – лепший друг изменника, воеводы Прозоровского – он хитронырый лис – ведет эскадру Юленшерна в горло Белого моря. Впрочем, сие нам на руку… Рябов для этой своры – лакомая добыча. Они не знают фарватера… Им кровь из носу нужен лоцман. На то и ставка наша! Шведам убивать его резону нет, оне его попытаются подкупить. Оно понятно, Европа – семя торговое. В их краях от веку считают, что за деньги можно и хвост у черта купить, и место в раю. Так вот, – капитан-командор, прищурив глаз, улыбнулся Луневу, – Рябов Иван для порядку поторгуется с ихним начальством… чтоб, значит, цену себе набить для убедительности. А то как же… с негоциантом да без торгу?! Пустое, не поверят, а хуже заподозрят.

– Ладно, убедил, Сильвестр Петрович! Господь не выдаст, свинья не съест. – Григорий толкнул локтем Иевлева в бок, примиряюще улыбнулся: – Жу-уть! Живы будем – не помрем. Кормщик-то ваш, Рябов Иван, сдюжит… ежли под пыткой?..