Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев

Дти Воеводскія и съ нянюшками разбжались отъ гостей, вс какъ мыши по норамъ — кому куда ближе. Воеводша вообразивъ, что домъ ихъ постили т бесплотные красавцы, безъ коихъ ни одна мельница не строится, и баня во стран ихной не топится, отгоняла ихъ крестомъ и молитвою; однако всё тщетно. Владыка дому самъ отороплъ; стоитъ какъ изумленной, протираетъ себ глаза; ибо соложеное грешневое тестечко оные ему гораздо позаслпило — о шлафорк его нтъ дла; говорятъ, что онъ въ тотъ же день веллъ его ночи дв три для подновленія цвту, попарить хорошенько въ луковомъ перь. Но бросимъ такія маловажности, а возвратимся лучше къ своимъ низкопоклонникамъ. — Непромахъ еще не всталъ, только поворачивается, какъ сыръ въ масл; перёдъ у него съ ногъ до головы въ тест, спина словно въ яишниц, а лицо не въ примръ будучи, какъ у зарзанаго барана. Въ беспамятств, хватается онъ руками то за затылокъ, то потираетъ себ лобъ, то поглаживаетъ виски. Угаръ малымъ чмъ его лучше; корчится, кривляется; подуваетъ что-то на руку, попавшуюся подъ лукошко, и легохонько прячетъ ее за пазуху: серонмецкой его кафтанъ, отъ разбитыхъ яицъ сдлался блднопалевымъ: лицо какъ у святошнаго, такъ что и отецъ родной тогда не узналъ бы его. Соцкой Хватъ то же схватилъ на калачи себ. Да правду матку сказать, досталось и всмъ сестрамъ по добрымъ серьгамъ. Воевода прежде всхъ отъ изумленія опамятовавшійся, не долго далъ поздравителямъ своимъ, однимъ нжиться, а другимъ ротозить — закричалъ: ей! — малой! — свиснулъ, зазвонилъ — набжало, наскакало, словно бшеныхъ — сказалъ, указалъ — начали, приняли, безъ разбору и бережи, кому чмъ ни попало, кто черепьемъ, кто яицами, и руками и пинками, кто въ носъ, кто въ зашеекъ, кто орясиной посл дяди Герасима, и по ушамъ, и по плечамъ, крестить, глушить, валять, отдувать, тузить, дорогихъ гостей подчивать, и провожать съ высока терема Воеводскаго. Короче сказать; ихъ такъ хорошо въ этотъ приснопамятный денёкъ у Воеводы отпотчивали, что они устилали домой не оглядываясь. Дальнйшее описаніе сей пирухи, и чинъ возвратнаго шествія депутатовъ нашихъ восвояси, я оставляю. Описывать сіе, значило бы ослабить воображеніе читателя.