Angel Diaries (СИ)

— А закончилось все просто: чудище поцеловало девушку, превратилось в принца, с замка тоже пали чары, а потом была свадьба.

Затем он просто нагнулся и поцеловал меня в губы, не торопясь, не обращая внимания на мои красные от стеснения щеки.

— Спокойной ночи, — произнес он, оторвавшись от моих губ.

Я кивнула и закрыла глаза; сон уносил меня в вихрь сладостных грез, сквозь липкую его сеть я ощущала руки графа, которые обвили меня и придвинули к себе.

====== Глава 15. Герцогиня ======

На следующий день эти же руки, что ласкали мою спину, сдернули с меня одеяло и просто стали стаскивать с кровати.

— Сударыня, сколько можно спать? Вы нас всех задерживаете, — услышав холодный и возмущенный голос, я сонно заморгала и, вскочив, поняла, что за окном еще темно.

— Уже шесть утра, остальные завтракают внизу, вас я будил полчаса и потому вы свое время на еду пропустили. Перекусите в пути, а сейчас я пришлю Мод вас одеть, — отчеканил граф; он стоял возле кровати, полностью готовый для продолжения нашего путешествия.

Мод, насколько она могла, быстро застегивала на мне множественные крючки и завязывала узелки на юбках, пока я наспех умывалась и пыталась сама причесаться гребнем.

В итоге, мы все равно поспели, когда все сидели уже в экипаже и Оливье стрельнул в мою сторону недовольный взгляд.

Теофилия чувствовала себя гораздо лучше: наверное, беседа с аббатом пошла ей на пользу. Однако пока определенности по поводу ее судьбы у нас не было. Одно дело — вручить девушке ворох добротных платьев, и совсем другое — пристроить в хорошее место на длительный срок.

— Дочь моя, хотите ли вы посвятить свою жизнь служению Христу и принять постриг? — после непродолжительной езды в молчании спросил друг графа.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Раньше я думала, что монастырь утолит мои тревоги и печали, но сейчас я поняла, что необходимо полагаться на нечто больше, чем желание спрятаться от злого человека. Я прогневаю Бога, если не буду ему служить откровенно и честно, а тяготиться своим положением, — потупив взор, сказала она.

Я понимающе кивнула. Конечно, ранее подвергаясь побоям и издевательствам, она только и находила помощь в молитвах, но после в ней проснулась жажда дышать полной грудью, а монастырь с его строгим уставом не мог ей дать этого.

— Я так и думал, — вздохнул аббат и улыбнулся ей. — Знаете, я вспомнил сейчас, что в Амьене живет моя старая знакомая — герцогиня де Монтуар. Она овдовела, все ее знают как довольно состоятельную и щедрую женщину, к тому же набожную: она безусловно поможет вам и найдет место в своем доме. Я поговорю с ней, — он похлопал Теофилию по руке, стараясь приободрить.

Я приподняла брови, когда аббат назвал герцогиню набожной. Мадам де Монтуар знал весь Амьен и рядом расположенные графства. Такую видную женщину трудно было не заметить.

Если бы я изображала Ипполиту, то рисовала бы ее с герцогини, ибо она была воплощением отваги, дерзости и любви к жизни. Она была выдана замуж за герцога в довольно юном возрасте, и разница у них была более двадцати лет, но говорили, что муж питал к ней нежные чувства, а ее буйный и взрывной характер его притягивал. В этом браке у них родилось трое сыновей, а спустя лет пять после рождения младшего ребенка герцог отошел к праотцам, как говорили, его сгубила страсть к вину. Еще не старая и достаточно красивая вдова погрустила с год, а потом зажила довольно яркой жизнью. Своих сыновей она любила, но, как только они достигли возраста тринадцати лет, мадам де Монтуар посчитала свой материнский долг исполненным и отослала их к родне мужа, в Париж, дабы ее мальчики начали делать себе карьеру. Сама она наслаждалась свободой и менять снова статус на жену нового господина не хотела. Герцогиня была яркой: ее наряды всегда отличались буйным алым цветом, открытыми разрезами на лифе, который еле сдерживал ее красивую, большую грудь. Эта дама, даже несмотря на возраст, старалась подчеркнуть свои округлые бедра, большую грудь и относительно узкую талию. В Амьене она устраивала балы, а в своих угодьях — знатные охоты, но, что самое главное, о ней ходили слухи, как о даме любвеобильной и весьма сведущей в искусстве любви. Поэтому меня удивили слова аббата, но я посчитала дурным тоном его переубеждать.

В Амьен мы приехали в конце дня, до моего поместья был еще целый день пути, который мы решили продолжить после представления Теофилии герцогине. Наш выбор для ночевки пал на самый дорогой гостиничный двор города — «Белая лань». Комнаты тут были чистыми, камины — прекрасно протопленными, а еда — обильной и вкусной. Аббат отправил записку герцогине со слугой из гостиницы, к счастью, та пребывала в это время года в городе, и через час мы все рассматривали довольно радушные приглашения на завтрашний обед, в ее особняк, который располагался в центре Амьена.

Я отдала Теофилии одно из своих целых платьев бежевого цвета (единственное светлое, которое у меня было); сама же я решила облачиться в черное траурное, украсив его новым белым воротником, купленным в лавке рядом с нашим местом ночлега.