Ангел для сестры

Паули забрался в кабинку и начал вытаскивать девушку.

– Ее зовут Магда, – сказал парень. – С ней ведь все будет в порядке, да?

– У нее диабет?

– Какая разница?

Ради всего святого!

– Скажите мне, что вы принимали? – спрашиваю я.

– Мы просто киряли, – отвечает парень. – Пили текилу.

Он не старше семнадцати. Но наверняка уже слышал миф о том, что душ может привести в чувство перебравшего с героином.

– Позвольте мне объяснить вам. Мой напарник и я, мы хотим помочь Магде, спасти ее жизнь. Но если вы заверяете меня, что у нее в организме алкоголь, а вместо этого окажется, что там наркотики, средство, которое мы применим, может оказать нежелательный эффект, и ей станет хуже. Вы понимаете?

К этому моменту Паули уже извлек Магду из душевой кабинки, ему удается стянуть с нее через голову рубашку – руки у девушки исколоты.

– Если это текила, то они вкачивали ее через вены. Коматозный коктейль?

Я достаю из сумки парамедика «наркан» и передаю Паули мини-капельницу.

– Так вы, это… вы не скажете копам? – спрашивает парень.

Одним быстрым движением я хватаю его за шкирку и прижимаю к стене:

– Ты и правда такой тупой?

– Родители убьют меня.

– Кажется, тебя не слишком заботит, если ты убьешь себя сам. Или ее. – Я поворачиваю его голову в сторону девушки, которая в этот момент заливает рвотой все вокруг себя. – Ты думаешь, жизнь такая штука, которую можно выбросить на помойку, как мусор? Думаешь, ты примешь больше, чем нужно, и у тебя будет второй шанс?

Я ору ему в лицо. Вдруг чувствую чью-то руку у себя на плече – Паули.

– Остынь, кэп, – тихо произносит он.

Медленно понимаю, что парнишку колотит, а ору я на самом деле не из-за него. Отхожу в сторонку, чтобы немного остыть и проветрить мозги. Паули заканчивает с пациенткой и возвращается ко мне.

– Слушай, если ты сейчас не в форме, мы тебя подменим, – предлагает он. – Шеф даст тебе передохнуть, сколько понадобится.

– Мне нужно работать. – Глядя через плечо Паули, я вижу, как девушка розовеет; парнишка всхлипывает рядом с ней, закрыв лицо руками. Смотрю в глаза напарнику и объясняю: – Когда я не здесь, то должен быть там.

Мы с адвокатом допиваем кофе.

– Еще чашку? – предлагаю я.

– Пожалуй, нет. Мне нужно вернуться в офис.

Мы киваем друг другу, сказать действительно больше нечего.

– Не беспокойтесь за Анну, – добавляю я. – Я позабочусь, чтобы у нее было все необходимое.

– Вы дома-то тоже появляйтесь, – говорит Александер. – Я только что добился, чтобы вашего сына отпустили под подписку о невыезде за кражу машины судьи.

Адвокат ставит чашку в раковину и уходит, а я остаюсь переваривать эту информацию, понимая, что рано или поздно она свалит меня с ног.

Сара

1997 год

Не важно, сколько раз до того вы приезжали в палату реанимации, это никогда не становится рутиной. Брайан несет на руках нашу дочь, по ее лицу течет кровь. Медсестра в приемном покое взмахом руки приглашает нас внутрь, отгоняя других детей к ряду пластиковых стульев, где они могут подождать. В бокс с ужасно деловым видом заходит врач-стажер.

– Что случилось?

– Она перелетела через руль велосипеда, – сказала я. – Упала на бетон. Признаков сотрясения мозга нет, но на коже головы рана у зоны роста волос, примерно полтора дюйма.

Врач осторожно укладывает девочку на стол, надевает перчатки и осматривает ее лоб.

– Вы врач или медсестра?

Я пытаюсь улыбнуться:

– Просто привыкла к этому.

Чтобы зашить рану, потребовалось восемьдесят два стежка. После этого с примотанным к голове ярко-белым ватным тампоном и мощной дозой детского тайленола, блуждающего по венам, мы рука об руку выходим в зону ожидания.

Джесс спрашивает, сколько сделали стежков. Брайан говорит, что она вела себя смело, как пожарный. Кейт смотрит на свежую повязку на голове Анны и говорит:

– Мне больше нравится сидеть здесь.

Началось с того, что Кейт закричала в туалете. Я несусь наверх по лестнице, вскрываю замок и застаю свою девятилетнюю дочь стоящей перед унитазом, забрызганным кровью. Кровь течет по ее ногам, трусы тоже пропитаны кровью. Это визитная карточка ОПЛ – кровотечения всех видов и мастей. У Кейт и раньше случались ректальные кровотечения, но тогда она была еще малышкой, едва начавшей ходить, и не помнила этого.

– Все в порядке, – спокойно говорю я.

Влажной теплой салфеткой вытираю ее, кладу прокладку в трусы. Смотрю, как дочка пытается приспособиться к непривычному комку между ног. Этот момент должен был случиться, когда у нее наступили бы месячные. Доживет ли она до этого?

– Мам, – говорит Кейт, – снова течет.

– Клинический рецидив. – Доктор Чанс снимает очки и давит большими пальцами на уголки глаз. – Думаю, настало время для трансплантации костного мозга.

В голове проскакивает воспоминание: когда я была в том же возрасте, что и Анна, мне подарили большую надувную куклу-неваляшку для битья в виде клоуна, наполненную внизу песком; я ударяла по ней, а она снова вскакивала.

– Но несколько минут назад вы говорили, что это опасно, – подает голос Брайан.