Ангел для сестры

– Опасно. Пятьдесят процентов пациентов, которым проводят эту процедуру, излечиваются. Другая половина не выносит химио- и радиационной терапии, которая предшествует трансплантации. Некоторые умирают от осложнений, развивающихся после нее.

Брайан смотрит на меня, а потом проговаривает вслух трепещущий между нами страх:

– Тогда зачем мы будем подвергать Кейт риску?

– Затем, – отвечает доктор Чанс, – что, если вы этого не сделаете, она умрет.

В первый раз, когда я звоню в страховую компанию, случайно обрывается связь. Во второй раз двадцать две минуты слушаю музыку, чтобы дождаться ответа сотрудника, обслуживающего клиентов.

– Продиктуйте мне номер вашего полиса.

Я называю тот, который есть у всех муниципальных служащих, плюс номер социальной страховки Брайана.

– Чем я могу вам помочь?

– Я говорила с кем-то из сотрудников неделю назад, – объясняю я. – У моей дочери лейкемия, и ей нужна трансплантация костного мозга. В больнице мне сказали, что наша страховая компания должна подтвердить покрытие расходов.

Трансплантация костного мозга стоит от ста тысяч долларов и выше. Нет нужды говорить, что такие деньги у нас по углам не валяются. Но одной рекомендации врача недостаточно для того, чтобы страховая компания одобрила операцию.

– Для таких процедур необходимо особое рассмотрение.

– Да, я знаю. Мы об этом говорили неделю назад. Я звоню, потому что мне до сих пор не дали ответа.

Служащая ставит вызов на удержание, чтобы посмотреть мои документы. Я слышу мягкий щелчок и жестяной голос робота: «Если вы хотите связаться…»

– Дерьмо! – Я грохаю трубку на базу.

Бдительная Анна просовывает голову в дверь:

– Ты сказала плохое слово.

– Знаю. – Снова беру трубку и нажимаю кнопку повторного набора, пробираюсь через лабиринт меню, наконец слышу живой голос. – Нас только что разъединили. Опять.

Этой сотруднице требуется еще пять минут, чтобы записать все те же цифры, имена и выслушать историю, которую я излагала ее предшественницам.

– Мы, вообще-то, уже рассмотрели случай вашей дочери, – говорит она. – К сожалению, мы не считаем, что в настоящее время эта процедура отвечает ее интересам.

Мне в лицо бросается жар.

– А что лучше? Умереть?

Для подготовки к забору костного мозга мне предстоит колоть Анне фактор роста, как я делала Кейт после первичного введения плацентарной крови. Мы намерены заставить костный мозг Анны работать с удвоенной силой, чтобы, когда придет время забирать клетки, их хватило для Кейт.

Анне тоже об этом сказали, но она поняла только одно: дважды в день мама будет делать ей уколы.

Мы используем специальный крем с анестетиком, он должен помочь Анне не чувствовать боли от уколов, но она все равно кричит. Я думаю, сравнима ли эта боль с той, которую ощущаю сама, когда моя шестилетняя дочь, глядя мне в глаза, говорит, что ненавидит меня?

– Миссис Фицджеральд, – начинает управляющая отделом по работе с клиентами, – мы понимаем, что заставило вас обратиться к нам. Правда.

– Как-то не очень в это верится, – отвечаю я. – И я сомневаюсь, что у вас есть дочь, которая находится на грани жизни и смерти, а ваш консультативный совет смотрит на что-либо, кроме итоговой строки в таблице со стоимостью трансплантации.

Я сказала себе, что буду сохранять спокойствие, но уже через тридцать секунд после начала этого телефонного разговора со страховой компанией терплю поражение.

– «АмерЛайф» оплатит девяносто процентов трат, которые считаются обоснованными и необходимыми при введении донорских лимфоцитов. Но в случае, если вы все-таки выберете трансплантацию костного мозга, мы покроем десять процентов стоимости операции.

Я набираю в грудь воздуха:

– Врачи в вашем совете, которые рекомендовали это, они кто по специальности?

– Я не…

– Они не эксперты по острому промиелоцитарному лейкозу, верно? Даже онколог, последним по успеваемости окончивший какую-нибудь замшелую медицинскую школу в Гуаме, мог бы сказать вам, что инфузия донорских лейкоцитов в нашем случае не поможет. Что через три месяца мы с вами снова будем вести эту дискуссию. И если бы вы спросили доктора, который хоть сколько-нибудь знаком с тем, как протекает заболевание у моей дочери, он сказал бы вам, что при повторном применении уже использованного метода лечения в терапии больных с ОПЛ положительный результат маловероятен, потому что у них развивается резистентность. Это означает, что «АмерЛайф» согласна спустить деньги в унитаз, но отказывается потратить их на единственную вещь, которая на самом деле может спасти жизнь моему ребенку.

На другом конце линии беременной маткой повисает пузырь тишины.

– Миссис Фицджеральд, насколько я понимаю, если вы будете следовать протоколу, впоследствии у страховой компании не будет проблем с тем, чтобы оплатить трансплантацию, – говорит начальница.