Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

В октябре 2003 г. когда Герхард Шрёдер еще был канцлером, была сделана еще одна попытка изменить конституцию. Шрёдер назначил Эдмунда Штойбера председателем Конституционного собрания. Это должно было дать сигнал всем заинтересованным лицам, что конституционная реформа – это вопрос, для которого партийные различия не имеют значения. Но работа Конституционного собрания ничего не дала. Разногласия между двумя блоками только росли, и в декабре 2004 г. переговоры были прерваны в связи с тем, что земли отказались передать вопросы образования под юрисдикцию центрального правительства. Тупик в переговорах стал не столько результатом разногласий, сколько отражением партийных политических баталий того времени. Ни СДПГ, ни Союз не возражали против реформы.

Так что во время коалиционных переговоров и СДПГ, и ХДС/ХСС подчеркивали необходимость вернуться к вопросу конституционной реформы. Меркель, почувствовав в этом вопросе общую почву, ухватилась за представившуюся возможность и сумела добиться согласие на переписывание Основного закона. Однако, характерно для принятого ей стиля руководства, она представила новую конституцию как прагматический вопрос, а не как сферу приложения высокой теории юриспруденции или каких-то возвышенных философских принципов. После нескольких месяцев размышлений в рамках большой коалиции, когда в марте Меркель наконец представила свой план бундестагу, она говорила о защите потребителя и необходимости устранить бюрократические препоны, а не о правах, справедливости и юридической философии.

Но этот прагматизм и сосредоточенность на «вопросах хлеба с маслом» никак не отразились через несколько недель на результате. Когда Меркель представила соглашение, достигнутое переговорщиками (ХДС представлял Гюнтер Эттингер, а СДПГ – Петер Штрук), результат выглядел достаточно процедурным и почти не содержал вопросов, которые интересовали бы обычных избирателей. Эттингер и Штрук пришли из противоположных политических лагерей и прошли в политике совершенно разный путь. Если Штрук был главным парламентским партийным организатором и отвечал за партийную дисциплину в парламентской фракции СДПГ в конце 1990-х гг., то Эттингер опирался на земельную политику и занимал пост премьер-министра земли Баден-Вюртемберг. Кроме того, что оба они были представителями своих партий, они были также протестантами, и никто из них не представлял Баварию. Назначив на эту роль Эттингера, Меркель смогла оставить трех вице-председателей ХДС (премьера земли Гессе Роланда Коха, премьера Нижней Саксонии Христиана Вульфа и премьера земли Северный Рейн – Вестфалия Юргена Рютгерса) в стороне от принятия решений. Эти три премьера могли очень осложнить жизнь коалиции и затруднить федеральную реформу, если бы занимали ключевые переговорные позиции, но они не сумели политически блокировать реформу, о которой договорился Эттингер. Вновь, в который уже раз, был реализован принцип «разделяй и властвуй».

Камнем преткновения в данном случае был германский бундесрат – верхняя палата федерального парламента Германии. Прежде эта палата, формируемая из представителей земельных правительств, имела право блокировать значительную часть законопроектов, принятых нижней палатой. Случалось, что это приводило к тупиковым ситуациям, особенно в 1997 г., когда тогдашний лидер оппозиции Герхард Шрёдер как премьер-министр Нижней Саксонии и президент бундесрата наложил вето на налоговую реформу Гельмута Коля. Социал-демократам тоже случалось испытывать проблемы с упрямым бундесратом; в самом деле, причиной, по которой Шрёдер вынужден был в 2005 г. объявить новые выборы, стала обструкция его политики представителями ХДС/ХСС в бундесрате.

Меркель и ее заместитель – социал-демократ Франц Мюнтеферинг были полны решимости добиться, чтобы в дальнейшем не происходило ничего подобного, но при этом оба прекрасно понимали, что покушение на права земель блокировать федеральные законопроекты обойдется недешево. Меркель через Эттингера и Штрука предложила дать землям больше прав в отношении образования – эта тема была особенно популярна на юге, – но в ответ ограничить права бундесрата в смысле блокирования законодательных актов. Результат сводился к тому, что у бундесрата предлагалось отнять право на блокирование законов, связанных с экономической политикой. После реформы этот орган должен был сохранить возможность блокирования примерно половины из тех законов, которые он в принципе мог блокировать прежде.