Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Писатели во всех странах мира суть класс самый малочисленный изо всего народонаселения. Очевидно, что аристократия самая мощная, самая опасная – есть аристократия людей, которые на целые поколения, на целые столетия налагают свой образ мыслей, свои страсти, свои предрассудки.

Что значит аристократия породы и богатства в сравнении с аристократией пишущих талантов?

Никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять противу всеразрушительного действия типографского снаряда.

Уважайте класс писателей, но не допускайте же его овладеть вами совершенно.

Александр Сергеевич Пушкин русский поэт

«Властители дум». Писатели захотели богословствовать

Мало того, художественная литература вторглась на территорию, которая ей не принадлежала и не принадлежит. Писателям уже стало казаться недостаточно того, что они рисовали бытовую жизнь людей, стали создавать разные фантазии, стали рассуждать о психологии, политике и науке. Они почувствовали себя богами или, по крайней мере, жрецами. Жрецами, указывающими, каким богам поклоняться. Есть власть политическая, опирающаяся на военную силу. Есть власть экономическая, опирающаяся на мощь денег. А есть власть духовная, опирающаяся на религию или идеологию. Писатели в Европе и в России посягнули на власть духовную, которая испокон веков принадлежала Церкви. В России даже появилось выражение «властители дум», которое применялось прежде всего к писателям, философам и прочей творческой интеллигенции. «Властитель дум» – крылатая фраза из стихотворения А. С. Пушкина «К морю» (1825). В нем поэт назвал двух величайших «властителей дум» начала XIX века – Наполеона и Байрона. Многие русские писатели и поэты мысленно посчитали, что они, подобно Байрону, стали «властителями дум» в своей стране. Отодвинув в сторону и Церковь, и Царя. Наверняка декабристы, вышедшие на Сенатскую площадь в 1825 году, считали себя «властителями дум». Например, Павел Иванович Пестель, который незадолго до декабрьского восстания составил программный документ «Русская правда» (известный также под названием «Конституция – государственный завет»). Россию предлагалось преобразовывать по лекалам французской революции! О той власти, которую могут обрести деятели «литературного цеха» над обществом, очень ярко и убедительно написал А. С. Пушкин в статье «Путешествие из Москвы в Петербург»[160]:

«Писатели во всех странах мира суть класс самый малочисленный изо всего народонаселения. Очевидно, что аристократия самая мощная, самая опасная – есть аристократия людей, которые на целые поколения, на целые столетия налагают свой образ мыслей, свои страсти, свои предрассудки. Что значит аристократия породы и богатства в сравнении с аристократией пишущих талантов? Никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять противу всеразрушительного действия типографского снаряда. Уважайте класс писателей, но не допускайте же его овладеть вами совершенно».

Увы, писатели стали овладевать умами и душами русских читателей. Особенно когда им уже социальных и экономических теорий стало недостаточно и они решили заняться богословием! И первым таким новатором (не по времени, а по значимости) оказался Лев Николаевич Толстой. Русских религиозных философов того времени (даже такого талантливого, как Владимир Соловьев) в России читали лишь тысячи, а вот великого русского писателя Толстого – миллионы!